Гостя принимали в одной из гостиных, просторной, с большими окнами, портретами на стенах и огромным камином, в котором, казалось, можно зажарить целую сирену. Перед высокой двустворчатой дверью я замедлила шаг, постояла минуту, выравнивая дыхание и прислушиваясь к тихим голосам, постучалась и сразу открыла одну створку. Лорд Тарранси и Вэйдалл мгновенно поднялись мне навстречу, Идэна улыбнулась приветливо.
– А-а, Женевьева, проходи-проходи, – поманил меня милорд.
Лорд Эдвард Тарранси, высокий, черноволосый, плотный, в неизменных очках в толстой оправе, иногда напоминал большого плюшевого медведя – мягкий, добродушный, округлый и мало приспособленный к светской жизни. Предки лорда добыли титул и земли на полях сражений, заработали имя мечом и кровью, Эдвард же предпочитал науку физической доблести и пустым кутежам.
Я приблизилась к бежевым дивану и креслам перед камином, присела в неглубоком реверансе перед Вэйдаллом, отвечая вежливой улыбкой на улыбку.
– Вэйд… то есть милорд… то есть… – начала я и умолкла, не зная, как обращаться к мужчине при Идэне и Эдварде.
– Ты сегодня очаровательна, – сделал комплимент Вэйдалл, скользнув по мне взглядом быстрым, отмечающим каждую деталь, каждую мелочь в моём внешнем виде.
Первое попавшееся платье, волосы нечёсаные, наверняка странное выражение лица и, надеюсь, хотя бы все пуговицы застегнуты.
– Спасибо, – ответила я чуть смущённо.
– Сказать по чести, визит лорда Вэйдалла явился для нас сюрпризом, – продолжил Эдвард.
– Пожалуйста, зовите меня просто Вэйдалл, – поправил собрат.
Я опустилась на край свободного кресла и мужчины заняли свои места – Эдвард на диване рядом с супругой, гость во втором кресле. Одет аккуратно, официально: тёмно-серые брюки и пиджак, белая рубашка, даже галстук.
– Не каждый день почётный гость Тирса и член братства Двенадцати просит принять его, – добавила Идэна и потянулась к чайнику на кофейном столике. – Ещё чаю, Вэйдалл?
– Да, пожалуйста, – Вэйдалл пододвинул свою чашку сирене.
Чай, печенье, бутерброды с сыром и колбасой скромным угощением, поскольку особых разносолов в замке не водилось. Сахар. И молоко – сугубо ради гостя, в «Гнезде» никто чай с молоком не пил. Впрочем, Вэйдалл эту гадость тоже не потреблял, как я заметила.
– Вэйдалл попросил у нас разрешения ухаживать за тобой, – Идэна налила горячего напитка в фарфоровую чашку. – Так как мы твои опекуны, а по атрийским законам ты считаешься несовершеннолетней независимо от твоей видовой принадлежности. Эдвард, дорогой, напомни-ка, с какого возраста в Атрии молодые люди признаются совершеннолетними и полностью отвечающими за свои решения и действия? Я родилась далеко от этого края, могла и запамятовать.
– С восемнадцати, дорогая, – охотно подтвердил лорд Тарранси.
– Но мне уже не… – не восемнадцать.
Только Вэйдалл думает, что мне семнадцать, как, скорее всего, сказал ему Гален, руководствуясь моим школьным делом.
– Что тебе «не»? – уточнил Вэйдалл недоумённо.
– Пожалуй, мы вас оставим ненадолго, – предложила Идэна.
Супруги, обменявшись понимающими взглядами, поднялись с дивана и вышли. За дверью зашелестели приглушённые голоса, раздалось чьё-то хихиканье и быстрый топоток.
– Лорд и леди Тарранси производят приятное впечатление, – заметил мужчина, делая глоток чая.
– Они действительно хорошие люди. То есть лорд Эдвард хороший человек, а леди Идэна хороший нечеловек… ну, ты понял, – я расправила складки на юбке, скрывая волнение за бессодержательным действием.
Почему-то я растерялась в привычной обстановке гостиной, зная, что неугомонные подружки наверняка подслушивают под дверью. Конечно, леди Идэна, выходя в коридор, прогнала сирен, но они ж вернутся!
– Да, понял. Так что ты «уже не»?
– Я… Вэйд, тебе ведь Гален сказал, сколько мне лет?
– Да. Он ошибся?
– Нет. То есть Гален назвал возраст по году рождения, указанному в школьном деле, но в действительности я… родилась несколько раньше.
– Раньше? – Вэйдалл с искренним удивлением посмотрел на меня. – И насколько же раньше?