– Приехали, – сообщил Арлес неожиданно и остановился.
Я едва не ткнулась ему в спину, не успев вовремя притормозить.
– Тебя вызвали посередь леса? – уточнил Гален насмешливо и, обойдя меня, поравнялся с демоном. – Твою ж мать…
Я подобралась поближе к Галену – всё-таки не хотелось выяснять предел его терпения, если после поглядушек с Арлесом я ещё и прижмусь к наёмнику – и посмотрела поверх плеча мужчины на место вызова.
Небольшая полянка среди деревьев, выходящая одной стороной на сбегающий к болоту склон. Ни травы, ни веток, ни прошлогодней листвы нет, полянка тщательно расчищена, земля утоптана. В центре выложенный тёмно-серыми камнями круг, внутри него – маленький низкий алтарь, собранный из камней покрупнее. За пределами круга чёрное пятно кострища, кучка хвороста, связанные в пучки увядшие цветы, ещё несколько камней горкой.
Никогда прежде я не была конкретно в этом месте, но узнала его – все колдовские капища обустраивались более-менее одинаково. И поляна перед нами не место единоразового стихийного сбора, не укромное логово одинокого колдуна – нет, сюда приходили, и приходили регулярно, возможно, целым шабашем.
– Вон там, где свободного места побольше, был второй круг, удерживавший меня, а сама заказчица находилась в каменном возле алтаря, – пояснил Арлес. – Она была одна, в маске и в плаще с капюшоном, имя назвала колдовское, впрочем, кто бы из них ещё удостоверение личности предъявлял. Дело было ночью, в прошлый выходной, заказ – обесчестить некую Женевьеву Альвернис, сирену, и принести в качестве доказательства немного… хм-м, девственной крови.
Гален скривился брезгливо и с отвращением посмотрел на демона.
– Совсем рехнулся?! В нашем мире настолько плохо с работой, что ты стал браться за выполнение бреда каждой полоумной колдуньи?
– В последние пару десятилетий с работой действительно стало хуже, и благодарить за это надо братство с его кабальными контрактами и книгами по магии для идиотов, – бросил резко Арлес. – А здесь и делать было нечего: за хорошую оплату всего-то соблазнить сирену, и мы не вы, слабонервные людишки, крови не боимся, откуда бы та ни взялась.
– Соблазнить? – повторила я. – А я что-то слышала об изнасиловании.
Демон вопросительно глянул на Галена.
– Дирг с вами, можете друг к другу обращаться, – отмахнулся Гален раздражённо. – Хватит уже разводить эти идиотские церемонии. И с каких это пор ты вообще им следуешь?
– Заказчица употребила слово «изнасиловать», но при заключении контракта использовалась более корректная формулировка «обесчестить», а это, согласись, оставляет больше простора для манёвра, – наёмник удостоил меня снисходительным взглядом через плечо, проигнорировав начисто последнее замечание собрата. – Познакомиться с красивой девушкой, пригласить на свидание, соблазнить. По крови-то не видно, добровольно её отдали или нет.
– А если бы я не соблазнилась? – откуда ж эти самоуверенные мужики берутся? И видовая принадлежность, похоже, никак не влияет на это непробиваемое чувство собственной неотразимости.
– Молоденькая созревшая сирена-девственница? – лёгкая небрежная усмешка Арлеса намекала откровенно, что у меня, по его мнению, не было бы ни шанса. – Ты наверняка искала партнёра для первых брачных игр.
А тут, будто по мановению волшебной палочки, демон, знойный, словно жаркое южное солнце, готовый на свершение великих постельных подвигов. Только Гален со своим предложением возьми и опереди и заказчицу, и героя-любовника.
Всего-то на пару-тройку денёчков опоздала «доброжелательница» моя неведомая.
– Срок выполнения – до следующего выходного, – продолжил демон невозмутимо.
– Только неделя? – уточнила я.
Наёмник пожал плечами.
– Предоставленная информация – где ты живешь, чем занимаешься, как тебя найти, привычки и фото.
Мы с Галеном переглянулись подозрительно.
– А фото откуда? – спросил Гален.
– Маленькое, явно вырезанное из большого группового снимка. И платье, кстати, там на тебе такое же.
– Фото нашего класса, – догадалась я. – Нас фотографировали в первый год для школьного архива и после каждой дали по экземпляру на память.
По россыпи серебра в голубых глазах, сведённых хмуро бровях поняла – Гален подумал о Беатрис. У неё, как и у всех моих одноклассниц, был наш групповой снимок, и за три года она вполне могла изучить меня, мои привычки… или попросить отца навести необходимые справки – что я, по большому счёту, знаю об истинных связях и возможностях господина Овертена? Вдруг он и о магических кругах прекрасно осведомлён? Но зачем Беатрис девственная кровь сирены? Только ли в качестве сомнительного доказательства? Теперь очевидно, что дело не в ревности или зависти, во всяком случае, не только в них. Посторонняя колдунья не может просто так взять и начать посещать капище, устроенное другими колдунами, тем более действующее, тем более без ведома и разрешения хозяев. Не может проводить там свои ритуалы, приносить кровавые жертвы и вызывать демонов. Да и я никак не могла представить Беатрис мотающейся посередь ночи в такую даль. Не с водителем же она сюда ездит? Даже если поверить в рассказ Кларисс о договоре Беатрис с отцом, то это всё равно вовсе не означает, что господин Овертен позволяет дочери абсолютно любой каприз. Городской судья слишком осторожен, строг и суров, чтобы разрешить своему отпрыску вертеть родителем.