Вот что я не поняла, так это почему ребенка из палаты на выход несет медсестра, а потом торжественно вручает его папе? Все ведь уже случилось, ребенок уже родился, папа мог быть на родах или даже лежать с ним на животе два часа, каждый день приходил, и вот - ему торжественно вручает ребенка женщина, которая просто принесла его по коридору. Зачем? А, чтобы подарок взамен получить? Тогда понятно.
Кира хотела просто взять Ангелину и уехать домой.
- Мне этого цирка с цыганами и медведями сто лет не надо, - сказала она, когда очередную женщину забирали под звуки оркестра. Такого даже работники роддома не видели. - Я вызову такси и поеду домой. И дебильный розовый бант на одеяло вязать не позволю! У меня для Ангелины приготовленный специальный комбинезон и все.
Такси я ей организовала. Гаврилыч любезно согласился сделать это для нас. Я даже достала специальное автокресло для новорожденной, одолжила у Кати. На этой выписке не было ни фотографа, ни оркестра, ни кавалькады машин с душещипательными надписями, ни кучи родственников, ни даже отца ребенка.
Бабушка Оксана, которая уболтала меня полежать с Ангелиной на животе, ловко одела девочку в комбинезон и шапочку, и торжественно несла ее впереди процессии, сегодня как раз была ее смена. Медсестра Инга, та, что с крыльями из фаты и хрустальными сердечками несла вещи Киры. Я поддерживала Киру под руку.
Встречал нас весьма взволнованный Гаврилыч с букетом.
Очень странная компания на выписку - бывшая любовница бывшего мужа и таксист, который привез в роддом.
А что? Сам привез - вот пусть сам и забирает.
Оксана немного растерялась, увидев лишь одного Гаврилыча, приняла его за очень молодого папашу и все-таки обменяла Ангелину на букет.
- Поздравляю вас, папочка! У вас дочь! - Говорит Оксана, а сама косится на Киру, мол и че ты в нем нашла, других подходящих мужчин не было, что ли?
А Гаврилыч засмотрелся на Ингу и еле держит Ангелину на руках.
- Вы же беременная! - Вдруг ляпает он, обращаясь к Инге.
- Что? - Инга выпустила сумку из рук. - Что это вы такое говорите? Как это беременная?
Да уж, работая в роддоме можно иметь об этом представление.
Я смотрю на Ингу внимательнее и определенно вижу маленькие крылышки под ее левой грудью, просто они розовые и сливаются с ее розовой формой, поэтому я их не заметила раньше. Гаврилыч прав. Она беременна и, видимо, девочкой. Вряд ли пацан станет носить розовые крылья.
Под причитания Инги - сейчас пойду тест куплю и всем вам докажу, что я не беременная! Ага, докажет! - Гаврилыч аккуратно устраивает Ангелину в кресло, потом помогает Кире, возится с багажником, который вдруг решил не закрываться. Все, поехали.
И что это вдруг Гаврилыч стал таким проницательным? Помнится, когда он вез нас с Кирой в первый раз, мы просили больницу, а он доставил прямиком к роддому, потому что решил, что Кира беременна. И оказался прав. И теперь вот опять угадал. Или нет?
- Гаврилыч, - осторожно интересуюсь я, - а ты часто заявляешь женщинам, что они беременны? И как ты это определяешь вообще?
- Иногда на меня такое находит. Сам не знаю, почему. У меня как будто голос какой-то в голове говорит: она беременна. И все.
- И ты часто оказываешься прав?
- Всегда. Как вам там, удобно? – Спрашивает он Киру. Ангелина спит.
- Да, все хорошо, спасибо. – Кира предельно вежливая и холодная.
Такую королеву с королевским дитем запихнули в ужасный дрантулет, совершенно не подходящий ей по статусу. Ну уж пусть извиняет, что нашла, на том пусть и едет. Или она такая серьезная, потому что ей плохо? Вот побледнела вся опять.
- Кира, тебе плохо? – Волнуюсь я. – Мы можем развернуться и поехать обратно в роддом.
- Нет, все хорошо. Просто устала.
Мы с Гаврилычем помогаем Кире не только занести в дом Ангелину и вещи, но и обустроиться с максимальным комфортом. Я вожусь с Ангелиной, пока Кира идет в душ, а Гаврилыч сбегал в магазин за продуктами. Только убедившись в том, что Кире ни в чем не нуждается, мы ушли, отказавшись от кофе. Она ведь так устала, какой еще кофе?
Все, теперь я могу уже спать спокойно? Совесть моя чиста, Кира с дочкой в безопасности. Завернусь зеленым крылом и усну до весны.