Лариса – чайка, Агнесса – овечка, Настя – воскресшая, Алла – богиня, Кирилл – господин, Петр – камень, Алиса – благородная, Екатерина – непорочная, Серафима – шестикрылый ангел, Гавриил – божий воин. Ну – ну, и кого может победить этот вот молодой воин?
Я представила, как это выглядит со стороны. В старом зеленом мерседесе, этой дряхлой небесной колеснице, посреди ночного города, сидят двое: один архангел, а вторая шестикрылый ангел.
Еле сдерживаясь, чтобы опять не заржать, я с самым серьезным видом поправляю очки, а сама кошусь левым глазом за спину Гавриила. Обалдеть! Я подняла очки и оставила их на голове, как обруч. Это надо рассмотреть. У него настоящие белые ангельские крылья из перьев. Большие и сильные. Ржать расхотелось.
– А…это… – растеряно говорю я, пытаясь прийти в чувство, потому что таких крыльев еще не видела, они даже светятся в темноте. И вдруг заиграла невероятно красивая, какая-то небесная музыка.
Краснова, капец тебе. За тобой уже ангел пришел, на ржавом мерсе, сейчас пойдешь по туннелю на свет…
Мою панику прекратил Гавриил:
– Что? Нравится? Я тоже люблю эту музыку. – И я поняла, что это он просто включил музыку. – Энигма, старая вещь, но очень красиво.
– А кто вас так назвал? Мама? – Чтобы не отвлекаться на его крылья и не таращится постоянно ему за спину, я возвращаю очки на нос.
– Нет, папа. Это наше родовое имя, передается от деда к внуку.
– Как это?
– Ну вот дед мой Гавриил, я Гавриил, а папа Михаил. Моего сына можно назвать как угодно, а внука – только Гавриил, иначе не будет ему в жизни счастья. Будет болеть и умрет маленьким.
– Ничего себе! Как у вас все серьезно. А если у вас будут только внучки?
– Не знаю, – Гавриил растерялся, – я как-то был уверен, что у нас в роду всегда должен быть хоть один мальчик.
– А внучку, если вдруг так получится, заставите назвать Гаврилой? Или как? – Мне опять смешно. Такая милая традиция. Только какой-то девочке может сильно не повезти с именем.
– Есть женский вариант имени – Габриела, вас устроит, Се-ра-фи-ма? – С намеком на то, что я тоже названа не самым простым именем.
– Вполне. Называйте меня Фимой.
– Мужики в службе такси зовут меня Гаврилыч. Вы тоже можете.
– Спасибо. – За доверие. Гаврилыч? Оборжаться!
Да ладно уже. Мы ехать будем сегодня?
– Гаврилыч, скоро уже солнце взойдет, я, конечно не Дракула, света не боюсь, но мне бы домой, поспать. А?
– Фима, вы меня простите, не знаю почему, но мне очень хочется показать вам одно место, здесь недалеко, за городом. На Княжеской горе. Могу я вас туда отвезти? Вы не бойтесь, мы очень быстро туда доедем, дороги пустые. А потом я вас сразу отвезу домой.
Я не понимаю, с чего вдруг такие предложения? И что я там не видела? Все злачные места за городом, где можно остановиться в машине для свиданий, я знаю. А на горе этой кроме дач и леса ничего толкового нет.
Увидев мое замешательство, Гаврилыч поспешно заверяет меня, что он никоем образом не маньяк и ничего плохого мне сделать не собирается.
Смешной. А, может, это я сделаю ему что-то плохое в безлюдном месте на горе? Секса, кстати, у меня уже неделю не было. Оглушу пакетом с рыбой и займусь с ним безудержным сексом под лесом.
Так как я дальше молчу и еще не согласилась ехать, Гаврилыч начинает доказывать свои добрые намерения и сует мне в руки свой паспорт, документы на машину, водительские права, ключи от квартиры и даже деньги, которые заработал за ночь.
– Вот возьмите все, я ничего такого не хочу, просто хочу показать вам это место.
Обычно я так не делаю, но сегодня согласилась. Но не из-за документов и денег у меня в руках, а из-за его крыльев. Он реально не смог бы меня ничем обидеть. В крайнем случае, буду отбиваться пакетом еды. Или сразу рыбой. Нет, рыбу не дам.
Посмотрела в это открытое лицо и согласилась.
– Я даже счетчик включать не буду и платить не надо! – Радостно завидит машину тезка одного из семи архангелов.
Если он всех так возит, тогда понятно, почему не может купить себе нормальное авто.
И мы поехали. Ночной город еще красивее, чем дневной. Особенно его старая часть. Огни, фонари, витрины, старинные особняки с балконами и лепниной, большими высокими окнами. В каждом доме скрыта своя история.
– Ты хочешь ехать через Княжескую улицу? – Удивленно спрашиваю я, поняв, куда намеревается свернуть Гаврилыч. Обращаться на “вы” не хочется, слишком уж он молод.
– Нет, она же закрыта, даже для таксистов, даже ночью. Мы поедем по улице, которая пересекает Княжескую.
– Каштановая, что ли?
– Нет. Темная.
– У нас есть такая улица? – Я и не знала. Впрочем, к Княжеской стекается столько улиц и переулочков, к тому же их иногда переименовывают, что и не удивительно, что я такой не знаю.
– Да. Это, кстати, самая короткая улица в городе, на ней всего семь домов. А один такой серый и мрачный, что дал название улице. Говорят, здесь жил сам князь Вулк.
Князя этого я знать не знаю, а вот дом его действительно мрачный. Огромный, серый, с колонами и темными окнами, в готическом стиле. Его давно не реставрировали и выглядит он потрепанным, и в этом есть какая-то своя прелесть.
Гаврилыч остановил машину, и мы вышли на улицу, чтобы я могла вдоволь налюбоваться этим хмурым домом.
– У князя Вулка была плохая слава. Жестокий был человек, говорят.
– Кто говорит?
– Городские легенды. Говорят, когда он был в городе, здесь творились страшные вещи и пропадали молодые красивые девушки.
– А что здесь сейчас? Люди живут? – Мало что говорят городские сплетни.
– Санэпидстанция и лаборатории.
– Ха. Князю бы не понравилось. Государственная организация вряд ли достойным образом позаботится о сохранении дома. Вот даже ремонт сделать некому.
Я поняла, почему не видела этот дом раньше. Мы обычно гуляем по самой Княжеской, а эта улица ниже ее, и дом спрятан за поворотом. Но все же он почти в самом центре исторической части города. Кажется, князь этот был не бедным человеком.
Входная дверь впечатляла. В нее свободно мог бы въехать автобус.
Над дверью был изображен то ли герб, то ли просто какой-то знак. Из-за облезлой штукатурки плохо видно, что это. Вроде как круг, а в него вписан квадрат, еще и значки какие-то, треугольники.
– Что, в нашем городе тоже были масоны? – С видом знатока, спрашиваю я.
Гаврилыч смеется:
– Не знаю, но вряд ли это масонский знак. Это князь так помечал свое имущество. Ладно, пора ехать, а то все пропустим.
– Что пропустим?
– Увидишь. – Гаврилыч тоже не особо уже церемонничает.
Очень быстро мы проезжаем старый город, потом новые кварталы и выезжаем из города по направлению к дачам.
У Карины там тоже есть дача, она долгое время пыталась приспособить меня к огородным работам, но я все так плохо делала, что после моей прополки оставалась только голая вспаханная земля и не рос даже хрен.
– Вот ни хрена после тебя не растет! – Ругалась Карина, – не помогай мне больше. – Этого я и добивалась, тем более мне с ее огорода ничего и не надо, а помощников и поедателей закаток у нее хватает.
На дачу я еду только два раза в год – в начале мая и в конце октября, когда открытие и закрытие дачного сезона отмечают шашлыками. Тогда меня зовут, да.
Мы проехали часть дачного поселка, потом свернули к лесу, и я опять немного поволновалась, что еду с незнакомцем черт знает куда. Машина ехала вдоль леса к вершине горы, потом свернула в рощу, а когда мы из нее выбрались на самую верхушку, я поняла, что здесь и правда никогда не была. Уже рассвело и скоро взойдет солнце.
Весь город был передо мной, как на ладони. И старая его часть, утопающая в зелени, с черепичными разноцветными крышами и куполами церквей. И новые стройные высокие дома. От такой красоты или избытка кислорода я чуть не задохнулась.
– Это нереально красиво, Гаврилыч! Спасибо!
Он достал из багажника плед, расстелил на траве, мы сели и молча наблюдали за тем, как встает солнце. Медленно отступает серая мгла и солнечные лучи раскрашивают город в яркие цвета. Невероятно красиво.