– С вами все в порядке? – Спрашивает мужчина, прикрывая рукой глаз, а я пытаюсь сфокусировать зрение и собрать свои конечности вместе. Голос у него приятный. А я заехала ему ногой. Ой, как неудобно получилось.
Опираюсь о колено и не чувствую его. Вот, ногу отломала? Разваливаюсь на части без крыльев.
– Нормально, только ногу не чувствую.
– Просто это моя нога. – Точно, на мне черные леггинсы, а он в джинсах. И моя рука на джинсовом колене. Как можно было перепутать?
Он поднимается и помогает мне встать, отряхнуться и поправить одежду. Потирает лицо в том месте, где моя нога состыковалась с ним. У меня есть возможность его рассмотреть. Выше меня, темноволосый и темноглазый, смуглый. Такой южный тип внешности. Правильные черты лица, прямой нос, четко очерченные губы, волевой подбородок. Длинные черные ресницы. Легкая небритость. Больше всего в его внешности меня поражают две вещи: его взгляд, такой, прямо в душу, и руки – красивые мужские руки, несомненно сильные. И горячие. А еще на левой руке у него есть серебряное, кажется, кольцо с большим квадратным черным камнем. Пока он помогал мне подняться, в меня столько силы от него полилось через руки, что я испугалась, чтобы у него крылья не отвалились. И это ведь не я тянула с него силу, он сам. Добровольно. Или он всем так себя раздает?
Кажется, у него будет красивенный синяк с рисунком моей подошвы.
Он подумал, что я моргнула. А я посмотрела ему за спину. Его крылья имели классическую форму и выглядели, как стекло, по которому идет дождь. Я даже засмотрелась.
– Я не ожидал, что на меня прямо с неба свалится девушка.
– Ой, простите. Я не ожидала, что кто-то резко выйдет на веранду. Не сильно вас зашибла? Глаз болит?
– Ничего страшного. Как ваша нога?
– Что здесь упало? – На веранде появилась взволнованная Мария.
– Я вот сбила с ног…
– С тобой все хорошо? – Мария даже внимания не обращает на мужчину и бросается ко мне, трогает руки, голову, заглядывает в глаза, прикрывает крыльями. – Как же так, лапочка? Как же ты упала?
– Сальто крутила, – поясняю я. – Вот мужчине нужна помощь, что-то холодное приложить.
– А я сам виноват, вышел на вашу орбиту случайно. Давайте уж познакомимся, Максим. – И он снова протягивает мне свою руку.
– Серафима, можно Фима, – я принимаю рукопожатие. И очередную, хорошенькую такую порцию силы. Внимательно смотрю на его крылья, не сильно ли страдают. Резко покрылись трещинками, потом трещинки омылись каплями воды и исчезли. Как он круто умеет самовосстанавливаться.
– Слушайте, я там чай заварила, а давайте чаю, а? С медом? – Пока мы не стали отказываться, Мария затащила нас к себе на кухню. Максиму выдала крышку от кастрюли, чтобы приложил к подбитому глазу. Но это помогает не очень и Максим долго носит следы нашего неожиданного знакомства на лице.
– Макс, а что ты здесь делаешь? – Спрашиваю я, с наслаждением вдыхая ароматный чай.
Мария накрыла нам стол, а сама убежала по своим нескончаемым делам. Судя по этому, Максим не местный и не работник усадьбы, а турист, как я.
– Отдыхаю. Попытаюсь отдохнуть, то есть. Меня отправили в отпуск. А ты?
– Восстанавливаюсь. После тяжелого года.
У меня просто все крылья отвалились, пытаюсь здесь выжить. Начерпать сил из разных аномальных мест.
В другое время я бы уже хотела заполучить его, затащить к себе в постель. Уже бы вовсю флиртовала. А теперь, без красных крыльев, ничего этого нет. Я для него не опасна. Не буду соблазнять, очаровывать, покорять и влюблять в себя. Зато и голову откусывать потом не буду. Это все осталось в прошлом. Сейчас я просто смотрю на него и слушаю. Он укрыл меня крылом, неосознанно, и даже не знает об этом.
Он приехал из столицы. Так далеко его загнало желание отдохнуть от рабочих проблем и большого города. Он детский врач, и не просто педиатр, а неонатолог – занимается новорожденными детьми. Необычный выбор для мужчины.
Впервые в поле зрения у меня находится такой интересный мужчина, а я не использую ничего, чтобы его завлечь. Я сейчас выгляжу не наилучшем образом – бледная, ненакрашенная, никакой укладки, волосы просто спадают на плечи. Вместо любимого красного платья – леггинсы и толстый вязаный свитер, вместо каблуков удобные угги.
Что ж он так на меня смотрит, будто знает, что я пережила? Все те разочарования, предательства, разбитое сердце.
Я запрещаю себе жрать его крылья. Мне становится все лучше и лучше от силы, которая перетекает от него, но не надо этого делать. Так легко переступить за эту грань, начать забирать у людей то, чем они разбрасываются на право и на лево, не ценят и даже не подозревают. Я еще и могу оправдать себя и говорить – он мне сам все отдал! Только вот если я перейду по ту сторону добра, кем я стану? Какой силой может обладать злая ведьма с моими способностями?
– Ты знаешь, что здесь есть развалины замка какого-то князя? Говорят, там очень красиво. Может, сходим?
Еще как знаю! Даже рассказывать не буду о своих приключениях. И никогда больше туда не вернусь. Я и так еле живая.
– Что-то слышала. Но у меня сил нет далеко гулять. Возьми с собой лучше Тараса, он здесь все знает.
Только в ведьмовский круг не лазьте!
Пенсионеры уехали, и мы с Максом на некоторое время становимся единственными постояльцами. Не удивительно, что мы постоянно вместе. Меня это не напрягает, мне приятно с ним общаться, только приходится постоянно себя контролировать, чтобы не портить его крылья.
Больше меня напрягают расспросы Марии, Веры и прочих о нас с Максом.
– Вы такая красивая пара!
Мы не пара.
– Он так на тебя смотрит!
Глазами. Так же, как и на тебя.
– Сразу видно, что у вас любовь!
Сразу видно, что тебе нужны очки.
А Тарас пришел устраивать мне сцену ревности. От прежней Фимы почти ничего не осталось, но этого приструнить я смогу.
– Иди домой, мальчик. К Вере, с которой у тебя будет ребенок. Оставь меня в покое. – Он опустил крылья и поплелся.
Между мной и Максом ничего нет и быть не может. Мы разные, живем в разных мирах. Он неонатолог, спасает детей, а я полуживая безработная ведьма. Он живет в столице, а я в маленьком городе, между нами пол страны. Он такой весь замечательный и точно где-то его ждет любимая. И он заслуживает самую лучшую женщину на земле, а не меня. Я уже на это все не способна.
Мы просто случайно оказались на одной усадьбе, отдохнем и разъедемся в разные стороны и даже не вспомним друг о друге в нашей обычной жизни.
Я не рассматриваю его как потенциального принца на белом коне, Того Самого Единственного Любимого. Только не для меня, у меня эта тема закрыта ровно с тех пор, как исчезли красные крылья. Поэтому он в полной безопасности, Фима ничем ему не угрожает и не может испортить его жизнь, разве что только крылья немного пощиплет.
И мне очень легко с ним. Мне не надо никем притворяться, не надо показывать себя с лучшей стороны. Я могу говорить с ним обо всем на свете. Ну, кроме того, что я вижу крылья. С ним, кажется, происходит то же самое. И он ко мне не пристает. Вот вообще. Не раздевает взглядом, не лезет целоваться, не пялится в декольте, не распускает руки. В другое время я бы даже оскорбилась – а че это он, дурак, не пристает? Я же такая красивая, сексуальная, все меня хотят. А он нет. Сейчас я ему благодарна, что он не испортил наше общение приставаниями. Дать мне ему все-равно нечего. Я пуста, как колокол. И корчится в судорогах вместо оргазма где-нибудь в здешних кустах я не желаю.
Единственная вольность, которую он себе позволяет, это случайно коснуться меня рукой. И каждый раз я чувствую сильное тепло, даже жар.
Срабатывает так званый эффект попутчика – когда незнакомые люди на некоторое время оказываются вместе, например, едут в одном купе поезда, и начинают рассказывать о себе такие вещи, что и самому не часто сознаются. Все-равно скоро вы разойдетесь в разные стороны и никогда больше не встретитесь. Можно показать себя с любой стороны, выговорится, облегчить душу и завтра все забыть.