Среди добровольцев оказались и батюшки, приехавших «из регионов». Лета, впервые увидевшая живых попов, охватилась грешным любопытством. Интересно, как живут священники? Качают ли пиратские копии? Клянут ли на форумах президента? Расстреливают по ночам нежить, выползающую из компьютерных игр? Бывают ли у них, как у папы, сразу две любовницы? Размещают они на мониторах святыни или плавающих рыбок? На чём священники сидят, что едят, какие мелодии закачивают в мобильники? Ответ на последний вопрос Лета получила немедленно ― в складках рясы черноволосого батюшки торжественно загудели колокола, он извлек телефон и переключил благовест на виброрежим.
Стулья в церковном кабинете оказались офисными, металлическими, в углу стояла музыкальная аппаратура с микрофоном. В целом тайное помещение имело вид праведный и деловитый одновременно, и показалось Лете весьма гармоничным.
Лета опасалась, что церковными волонтёрами окажется никчемная постная публика, не способная к классовой борьбе с демоном богатства – старые девы в нелепых блузах и бесформенных юбках с помойки или фанатичные пенсионерки-еретички с синими вставными зубами. Она всё ещё не могла выбрать точку своего местоположения на кривой, соединяющей ненавистную обожравшуюся буржуазию с безвольной народной нищетой. Вульгарность напирала и с того, и с другого конца, не оставляя простора для действий. В старших классах Лета металась, то примыкала к «Другой России», то избирала духовным стержнем учение загадочного писателя о ротожопе; одновременно регистрировалась на сайте, собиравшем заказы на новую модель телефона «Блэкберри», и на форуме, звавшем забрасывать заокеанское посольство их куриными окорочками.
– Ты прямо как вождь пролетариата, ― приводя Лету в бешенство, говорила бабушка, знаток жизни пламенных революционеров. ― У того тоже пальто было одно и потёртое, но из Швейцарии.
Но к её облегчению люди, пришедшие на первое собрание, оказались представителями среднего класса, всего одиннадцать человек плюс три священника, объяснившие, что они прибыли в столицу на учёбу по социальному служению. В двери забежал смешливый, очень молодой батюшка и остановился, радостно оглядывая смущённых овец. Пересчитав стадо, он стал расставлять стулья полукругом, вручать листовки и принимать анкеты. Добровольцы уселись, исподволь изучая друг друга. Каждый изо всех сил проявлял лучшие человеческие качества, поэтому в кабинете установилась скорбная тишина, обозначавшая благоговение – истинно вам говорю, в таком месте не шутят и не веселятся. Лете казалось, в храме нужно быть как можно более печальной и нельзя улыбаться.
Но батюшка с этим был явно не согласен, он быстро перебрал анкеты и окинул всех радостным взором.
– Ага, апостолы наши здесь.
Все посмотрели на священников.
– Апостол значит – посланник, от слова «почта», – весело объяснил батюшка. – Здравствуйте! Я рад, что в свой выходной день вы пришли сюда, чтобы стать друзьями милосердия. У меня трое детей, и жена порой упрекает, что мало провожу с ними времени. Но как я могу не прийти к людям, которые на вопрос: «Почему я решил стать добровольцем», пишут… так, сейчас найду. Вот – «Хочу хоть что-то делать не ради денег»!
Лета вспыхнула и благодарно взглянула на батюшку.
– Это вы написали? – понял батюшка и снова поглядел в анкету. – Зовут Лета, редкое, красивое имя. Профессия – кондитер. Ох, какая необыкновенная профессия! Ну вот мы и познакомились. Где вы решили оказывать помощь, Лета?
– В больнице, – Лета поглядела в листовку. – В больнице Московской патриархии.
Она хотела ухаживать за детьми-инвалидами в психоневрологическом интернате, но побоялась сказать это вслух. Ей казалось, у неё на лбу написана история о погибшем брате, все догадаются, осудят, в ужасе отпрянут, а может, даже и вытолкают прочь.
– Это замечательное место, мне там тоже очень нравится, – сказал батюшка.
Все начали представляться.
Инженер метрополитена, помощник режиссёра в музыкальном театре, воспитатель детского сада, художник, переводчица визового центра, работающий военный пенсионер, главный бухгалтер и трое компьютерщиков.
– Мне бы хотелось помогать семье мамы-одиночки, я могу приходить два раза в неделю к ней домой и делать с детьми уроки, читать книжки, а так же обучать иностранным языкам, – храбро сказала переводчица, худенькая девушка в тонком коричневом джемпере, черных брючках и накинутом на плечи шарфе, должном символизировать покрытую голову.
– Если можно, если мне разрешат, я хочу работать в хосписе, – почти шёпотом попросила помощник режиссёра.
– Кто мы такие, чтобы не разрешить, – заметил батюшка. – Но вы понимаете, что такое хоспис?
– Да, я очень хорошо это знаю.
– Там умирающие люди.
– Я хочу быть рядом с ними.
– Военный госпиталь и автобус «Милосердие», – дружно заявили два компьютерщика.
– ВИЧ-центр, – спокойным голосом сказала главный бухгалтер, но вдруг стала беспомощно крутить обручальное кольцо, а потом уронила на пол сумку.
У Леты защемило сердце – у каждого из этих людей была своя сокровенная тайна, требовавшая искупления.
– Готов помочь одиноким людям с ремонтом бытовой техники, компьютера, могу предоставить свою машину для перевозок, отвезти нуждающегося в храм, – сообщил инженер метрополитена. – Работаю по сменам, готов участвовать в группе немедленного реагирования.
– Ох, как вы нам нужны, – воскликнул батюшка. – Тогда мы прямо на следующей неделе повезём с вашей помощью вещи из Центра гуманитарной помощи в интернат.
– Можно мне с отказничками, в детской больнице? – умоляюще, словно дело было запретное, попросила воспитатель детского сада.
– Вы же на работе целый день с малышами, не устали от них? – заинтересовался батюшка.
– В садике у меня в этом году шестилетки, а я очень хочу с грудничками. Знаю много стихов, потешек, пестушек, развивающих игр.
– Замечательно! Имейте в виду, в детском отделении требуется санитарная книжка, вам придется оформить её за свой счет и сдать старшей медсестре.
– Я всё сделаю! – заверила воспитатель и потерла щеку.
– Не стесняйтесь задавать вопросы.
– Скажите, пожалуйста, – спросила главный бухгалтер. – А мы должны быть миссионерами, приводить людей в православную веру?
Глупый вопрос, было написано на лицах добровольцев, ответ очевиден – конечно да.
– Нет, не должны, – вдруг к всеобщему недоумению ответил батюшка. – Дескать, я тебя сейчас умою, а ты за это перекрестись. Я вам стакан воды подам, а вы свечку поставьте. Нет, ни в коем случае.
Все растерянно посмотрели на батюшку – но разве их добровольческое войско не для того создаётся, чтобы укрепить и приумножить ряды православных?
– А в чём тогда наша главная задача? – подняв руку, как в школе, спросила Лета.
– Задача у вас только одна – поделиться своей любовью.
Все переглянулись и, чувствуя облегчение – оказывается, всё просто, заулыбались. А батюшка улыбался счастливее всех.
– Вы не должны подменять государственные социальные службы, у вас другая цель – прийти к человеку, уставшему ждать тепла, потерявшему надежду, и всем сердцем сказать ему: «Вас любят!».
Лета сияла. Она поняла, почему злилась, идя на встречу. Потому что думала, что придётся пережить унизительный отбор на право любить ближнего: её обыщут на наличие нательного креста, проверят на знание молитв, потребуют назвать-таки имя духовника и принести от него письменное благословение. Но батюшка стоял возле моста через бурную житейскую реку, чтобы помочь перейти её, не проверяя идущих на крепость веры, и не сомневаясь ни в одном из пришедших.
Просто любить – это Лете по силам, она сможет! Ей казалось, из её сердца, как из скворечника, выпархивают птицы и разлетаются с ликующими трелями, славя жизнь. В подземельной столице бескрайней сырьевой империи, прямо в её центре, она всё-таки нашла укромное место, где никто не заводил речи о деньгах и не оценивал друг друга по прайс-листам.