«Быстро блекнут зим покровы…»
Быстро блекнут зим покровы:то декабрь, то январь.Почернел закат багровый.Дом зажегся, как фонарь.Но в глуши небес румяныхнаши ночи хороши:бесконечны, постоянны,как бессмертие души.
«Если все открылось разом…»
Если все открылось разом,то чему благодаря? —над морозом, как над газом,розоватая заря:все детали отличатся,пропадавшие зазря —станет ясно: это счастье,утро, проще говоря.Навсегда увидим мы:в толщах крыш стоят дымы,и над нами, и под нами —осчастливлен снег тенями —ласковым касаньем тьмы.
Темнота предместий —чем она горчит? —мы с тобой не вместе —всяк в своей ночи.И редки, как звезды,средь небытия,в этом мраке розномогоньки жилья.
«Да знаешь ли, о чем она молчит…»
Да знаешь ли, о чем она молчити что таит в излучинах улыбки?как переливы тела, гибкисознанья потаенного лучи.И счастлив тот, кто счастлив по ошибке —кто со счастливых губ молчанье пил в ночи.
Твой город укромный,обида! обида!с печалью огромнейпечали Давида —смолчал бы, стерпел бы,не подал бы вида —кричал бы и пел бы:обида! обида!
«В ней спокойствие есть молодое…»
В ней спокойствие есть молодое —оболочка смятений и снов,но внезапно взлетят ладони,губы выгнутся силой слов —вся вперед подается, силясьпроясниться сквозь эту гладь —и потом стихает опять:только глаз остается вырез.
«Ты умеешь чувство придержать…»
Ты умеешь чувство придержатьи прикрыть чуть подведенным веком,удается многоводным рекамнеподвижно блещущая гладь —и порою легкий ветер вспятьтянет их течение со смехом.
«Мне хочется не красоты пустячной…»
Мне хочется не красоты пустячной,но чуда, перешедшего за край:искусство, не старайся, не играй,но лишь услышать ей возможность дай,когда я крикну ей, еще такой вчерашней:родная, сжалься! Видишь, как я стражду —не говори так буднично и страшно,не привыкай ко мне, не привыкай.
«Что больней – расставанье?..»
Что больней – расставанье?или встреч упоенье?или боль пониманья?или стихотворенье?или тайная смутау сомнений на дне,когда вдруг на минутуты забыла о мне?
«А в женской мысли, нежной и незрячей…»
А в женской мысли, нежной и незрячей,я смысла никогда не замечал:она, как огонек жилья горячийв ночи без окончаний и начал,она любого смысла легче —не различить ее и не отвлечь:ночами так округлы плечии нечленораздельна речь…И вечный мрак вкруг женской мысли вечен.
«Есть мученье душ холодных…»
Есть мученье душ холодных —всех мучительней оно:равнодушию данодолго мучиться, бесплодно.Это вечная разлука —жить, одним собой томясь —вот на что уходит мука —душ единственная связь.
Я писал о себе —или нет – о любимой,нет – о времени тонком,как небес полутон,но всегда оставлялэтот день нелюдимый,ну, хотя бы назавтра,навсегда, на потом.Но когда вспоминал,то шептал я невольно,каждый нынешний деньотгоняя от глаз,мы приехали к Вамсо своею любовью,ни о чем не жалея,ничего не стыдясь.Мы приехали в тишьперелесков предзимних,где в небесных озерахплавал листьев кумач,где сквозят в сосняке,как в забвенье бессильном,и без признаков жизни —только призраки дач.Та дорога сквозь лесне вела, не кружила —оставалась на местевозле крепких оград.И сосновых высотне скрипели пружины.Лишь шагов наших шорохвозвращался назад.По чужим октябрямчьи-то птицы кричали,оставляя всю тишьлишь тогдашнему дню:мы приехали к Вамв той светлейшей печали,что походит на осень,если не на весну.Мы приехали к Вам —не к живой, не к почившейи не к жившей когда-тои не к сущей поднесь.(Если можно сказать,отчего же молчишь ты:только небыли нет —то, что было, то есть).Мы глядели на тень:по цветам на могилесолнце быстро бежало,очертанья тенейискажались легко,зябко ежились, жили —тень стального креста,тень голубки стальной.Мы приехали к Вам.Был невидимый полдень.Жег кладбищенский сторожпогребений труху —ленты тленных венков,хвою, стебли – но полно —их осенний дымоктак витал наверху.Мы молчали вдвоем.Было легким молчанье.И взглянуть друг на другамы боялись вдвоем.Тень отбрасывать теньназемь не в состояньи:свет проходит насквозьочертанья ее.Но нельзя горевать.Не печально, не больно —только странно и трудновсе додумать до дна:мы приехали к Вамсо своею любовью,прихватив по дорогесигарет и вина.…А сегодня зима,и достаточно снега,чтобы всё, что угодно,этой явью затмить.Но таков был тот день —будто вовсе он не был,ну, а то, чего не было,невозможно забыть.