Глотайте зимний дым!Дыханием седымловите оторопь неразличимой жизни.Цепляйтесь за крючки очередей,работайте, старайтесь быть полезней,катитесь с гор на иностранных лыжах,выращивайте маленьких детей…И отразитесь вы, авось, в весенних лужах,и отпуска дождетесь наконец.
«Заполночь. Захвачены такси…»
Заполночь. Захвачены такси.Опустев, скривились переулки,а проспекты – те еще прямейстали. Неприметные метелик ночи вдруг почуяли простор.Да мигает желтый светофор.Вот покой: все так его хотели.Но взгляни на мерзлое стекло:по открытым улицам окраин,по набухшим кромкам пустырейпо-кошачьи выгнув спины, плечи,странные, прозрачные фигурыдвижутся как будто наугад,будто ищут след или пропажу.Ты, увидев их, подумай так:«Вот что нам припас кромешный мрак,вот они – владельцы тишины,обладатели всеобщего покоя…Может быть, давно они погиблиили не погибнут никогда…»Если только может быть такое.
«Зажглось окошек решето…»
Зажглось окошек решетона стенах дальних новостроек.На снежных подступах к Москвевсе отсветы зажглись.Пьяна: в заляпанном пальто(не больше года как пошила) —сестру не может отыскатьв насиженных снегах.
«Папа, ты такой дурак —это же не наш барак,и крыльцо совсем не наше,и не наш внизу овраг», —говорит отцу Наташа.«Не садись же, говорят!Видишь – окна не горят,трубы не дымят, папаша,наших нет нигде ребят», —говорит отцу Наташа.«Ну, – проснись же, ну, проснись!Видишь, сколько кошек – брысь!А людей не видно даже,только вон один, кажись…»Нет, их четверо, Наташа.
«Замело метелью перепутья…»
Замело метелью перепутья.Опустились ледяные прутьядеревянных веток во дворе.Этой ночи больше нету в декабре.Но курятся всё еще сугробы,и никто не знает, чем полныих ночные черные утробы —кроме мусора всея страны,может быть, в них крест лежит нательныйили документ какой поддельный,или пьяный человек: ветеран войны.
Я монетку черную найдув толчее опилок и народа:ну, монетка, ты какого года?кто на медь добыл тебе руду?
Остановлюсь. Застыну здесь навек.И буду, разве что, протягивать окуроксо звездочкой огня – кривым пьянчугам,мальчонке с личиком хмельным,благополучным созидателям, идущимна поводу у комнатных собак,художнику в лохмотьях бороды,в восторженном полупальто, старушкес белесым крылышком фабричной стрижки древнейс разрезанным морщинами лицом.Но никому не укажу дорогу,совета не подам, не подбодрю.Черт дернул нас идти.Ступайте сами.
«Правда ли, что Дельвиг спился…»
Правда ли, что Дельвиг спилсяв холодеющем халатеу поддельного каминасредь задернутых гардин?(Не унять заветной дрожив слабых пальцах. Из прихожейслышен шепот голосови кандальный звон часов).Кажется, что быть того не может.
«Декабрьский снег – напоминание…»
Декабрьский снег – напоминание.И всё ж за ним не уследишьв застенке дня. И сумрак раннийнаполнит улицы до крыш,сольется с облачностью низкой…Сойдутся годы близко-близко,как эти два прохожих странныху вновь расклеенных афиш.
«Все на свете мне помеха…»
Все на свете мне помеха,все предметы ни к чему —только эха, только эхабы дыханья моему!Пустота – залог успеха:распахнется тесный звук —тишины далекой веха —лишь безжизненное эхоутоляет жадный слух.
«Что надобно для красоты?..»
«Не должен быть слишком несчастным,
А, главное, скрытным…
…поэт».
А. АхматоваЧто надобно для красоты? —всей жизни ей мало, но тыне должен быть слишком несчастным,пусть боль твоя ежечасна,привычна, невыносима,но такова игра:нет тяжести свыше силы —всё – легкий полет пера.
Что горше горя? —ан горя мало!Не можешь дажесказать наверно:где было больно,где было сквернои где удачаподстерегала.
Когда цветут деревья,и ночь лежит в цветах,без зависти и ревностия говорю ей так:не сравниваю дажесвой стих с твоей красой,но со своею давешнейдушевной пустотой.
«Когда приходит ясность…»
Когда приходит ясность,неведомая связь,вдруг странная бесстрастностьи даже неприязньовладевает мною,и долго мне претитнежданное, иное,невнятное на вид.Так встретившись нечаяннои буднично с тобой,сперва не замечали мысвершенное судьбой.
«Сольчей, чем соль, печаль твоя…»
Сольчей, чем соль, печаль твояи боль твоя, о, Боттичелли,как раны гвоздные на теле,в котором нету бытия.Подкрашенный церковный воск —он у тебя чуть-чуть подтаял:Флоренции кровавые порталыеще расплывчаты от слез.