В воздухе — две шестерки «кобр» эскадрильи капитана В. С. Снесарева. Командир он молодой, но уже с изрядным опытом воздушного бойца — к этому времени на его счету было более десятка побед.
— Моя группа атакует бомбардировщиков; Зюзину связать боем «мессеров»! слышу по радио его спокойную, неторопливую команду.
Пока к этому району подоспело подкрепление, Снесарев со своими орлами уже поставил в бою «точку» — на боевой счет эскадрильи были записаны еще два бомбардировщика, сбитые в групповом воздушном бою. А всего летчики нашего 11-го гвардейского полка в течение 3 ноября провели четыре воздушных боя и сбили два Ме-109 и Ю-87.
Где-то между боями позвонил генерал Ермаченков и, осведомившись о ходе боев, порекомендовал:
— Если при патрулировании над плацдармом истребители не встретятся с противником, пусть снижаются и пулеметно-пушечным огнем уничтожают врага на земле.
Так и делали. Но целеуказания по радио получали теперь от другого офицера: майор Василий Васильевич Багров накануне погиб при близком разрыве вражеского снаряда.
Попытки врага сбросить героев Эльтигена в море не увенчались успехом, дорого заплатили гитлеровцы за свои атаки против десантников. С 4 ноября их противодействие заметно ослабло и боевые действия на плацдарме приняли позиционный характер. Десант продолжал укреплять свои позиции, по-прежнему сковывая крупные силы фашистов, отвлекая их с главного направления.
Снизилась и активность авиации, но объяснялось это прежде всего погодными условиями; над землей и морем нависла низкая облачность, шел дождь со снегом. А вот стоило чуть приподняться облачности и прекратиться осадкам, как наши штурмовики немедленно взлетали, чтобы нанести массированные удары по противнику. Так было 5 ноября, когда 61 Ил-2 11-й Новороссийской штурмовой авиационной дивизии в сопровождении 22 истребителей 9-го авиаполка — всего 83 самолета — разгромили колонны противника в районах Тобечика, Михайловки и Александровки. На следующий день 51 Ил-2 214-й штурмовой авиадивизии в сопровождении истребителей нанесли аналогичный удар по войскам и технике противника в районах Чурбаша, Алексеевки и Михайловки[48].
Днем 6 ноября погода улучшилась и противник вновь бросил крупные силы авиации против Эльтигенского десанта. Воздушные бои развивались с нарастающей силой, и в них отличились прежде всего летчики 11-го гвардейского истребительного полка. Только один гвардеец — командир звена старший лейтенант Д. А. Стариков сбил за день четыре вражеских самолета. Такое бывало нечасто.
Дмитрий Стариков, отличавшийся смелостью атак по врагу, в январе 1944 года стал первым в полку Героем Советского Союза. Он воспитывался в детском доме, учился в Черкасском аэроклубе, а затем окончил Ейскую школу летчиков. В июле 1941 года, прибыв в 32-й авиаполк, сразу зарекомендовал себя храбрым бойцом. Ему доверили звено, а потом он стал заместителем командира эскадрильи.
Припоминаю: когда я прибыл в Геленджик и принял полк, то обратил внимание на грустный вид Старикова. Спрашивать его о причине было неудобно, по командир эскадрильи майор Б. А. Юдин доложил, что в бою погиб его ведомый и лучший друг лейтенант Сурен Абарцумович Тощиев.
В беседе со мной Стариков попросил разрешения нарисовать на его самолете сердце, пронзенное стрелой, и написать "За Сурена Тощиева". Не сказал бы, что я был сторонником такого рода «живописи» на бортах или килях боевых самолетов, но на этот раз разрешил, понял, что тут не прихоть, не мальчишеский каприз. Стариков поклялся еще беспощаднее бить врага, жестоко отомстить фашистам за гибель друга.
Вторая половина дня 6 ноября — канун годовщины Великого Октября. А рация настроена не на Москву, а на другую волну. Слышу: к Эльтигену приближается группа Ю-87 в сопровождении истребителей. В воздухе в это время находилось звено Дмитрия Старикова. Получив информацию о противнике, ринулся в атаку первым. И — первая удача его — объятый пламенем бомбардировщик упал в расположении наших войск на плацдарме.
Один из «мессеров» пытался зайти ведущему в хвост, но меткая пушечно-пулеметная очередь младшего лейтенанта Г. В. Качурина, надежно прикрывавшего Старикова, вогнала «худого» в землю. А рядом вели бой старший лейтенант В. И. Щербаков и младший лейтенант П. В. Карпунин, сбившие еще две машины. Вот это — по-нашенски!
В середине дня на помощь истребителям 25-го авиаполка довелось подняться в воздух мне и В. М. Литвинчуку со своими ведомыми. Заходом со стороны моря и солнца мы внезапно на скорости атаковали четверку «мессеров», увлекшихся боем с «лагтами», и сразу противник недосчитался двух самолетов. Остальные предпочли спастись бегством.
Прослушав наши радиопереговоры, генерал Василий Васильевич Ермаченков, находившийся на пункте наведения, вышел на связь, поздравил меня с победой и, словно при беседе на земле, спросил:
— Это какой у тебя по счету будет?
— Лично двенадцатый, а с групповыми семнадцатый, — застигнутый врасплох, не сразу ответил я.
— Ну и молодец. Продолжай в том же духе, — резюмировал командующий.
Это, конечно, не приказ, а пожелание, но с моими стремлениями полностью совпадает. А за доверие только и можно поблагодарить. Постараюсь не подвести…
Под «занавес» боевого дня 6 ноября вновь отличился Стариков. Увидев маскирующуюся в облачности группу самолетов врага, он, во главе четверки истребителей, пробил облака, отошел в сторону солнца и оценил обстановку. «Юнкерсы» шли в верхней кромке облаков, а истребители сопровождения — под нижней, рассчитывая прикрыть «юнкерсов» при их выходе из пикирования.
План действий созрел мгновенно: Дмитрий догнал одного «юнкерса», входившего в пикирование, расстрелял его, а затем с ходу отправил вслед за ним еще и «мессера». Одного «юнкерса» сбил и Виктор Щербаков.
Когда на земле гвардейцы поздравляли Дмитрия Старикова с очередной девятнадцатой победой, он сказал:
— Я за Сурена Тощиева счет начну с двадцатого. Это — еще только пристрелка.
Поздравлений в этот день хватало — ведь больше вражеских самолетов над Эльтигеном нашему полку за одни сутки сбивать еще не приходилось, а главное без единой потери со своей стороны! Девять сбитых самолетов противника — таким был наш подарок годовщине Великого Октября.
Вскоре получили телефонограмму от генерала Ермаченкова. Он отметил успехи истребительной авиационной группы, 11-й и 214-й штурмовых авиадивизий. Информировал и о героическом подвиге, совершенном командиром эскадрильи 47-го штурмового авиаполка лейтенантом Б. Н. Воловодовым, таранившим над Эльтигеном на самолете Ил-2 вражеский Ю-88, за что был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза посмертно.
* * *
Сокрушительные удары нашей авиации и действия десантников на двух направлениях вынудили врага перейти к обороне. Но начиная с ноября начали проявлять активность в ночное время, а затем и в плохую погоду днем быстроходные десантные баржи (БДБ) и торпедные катера противника в Керченском проливе. Цель одна: блокировать наш Эльтигенский десант с моря и тем самым лишить его возможности получать пополнение, боеприпасы и продукты питания. Одновременно разбрасывались листовки, в которых утверждалось, что десанту грозит голодная смерть. К 9 ноября всякие перевозки на эльтигенский плацдарм практически прекратились.
Тогда в темное время суток начали доставлять грузы десантникам У-2 889-го ночного легкобомбардировочного авиационного полка майора Е. Д. Бершаиской, а днем, когда позволяли метеоусловия, эту задачу выполняли штурмовики. Однако они чаще все же действовали по блокадным силам противника, нанося удары по БДБ и катерам в Камыш-Буруне и в Феодосии.
Истребителям из-за ненастья пришлось больше отсиживаться на аэродромах, да и авиация противника резко сократила активность, 25-й истребительный авиационный полк был полностью переключен на сопровождение штурмовиков.
Северо-восточнее Керчи 56-я армия, преобразованная в Отдельную Приморскую армию, тоже не достигла ожидаемого оперативного успеха. Встретив сильное противодействие противника, она перешла к обороне и стала удерживать керченско-еникальский плацдарм.