25 июля поступило сообщение, что противник крупными силами войск и авиации развернул наступление на Кавказ. Главный удар наносился на сальско-армавирском направлении, а вспомогательный - на тихорецко-краснодарском. Было вероятным, что, овладев Краснодаром, немцы будут развивать наступление на Новороссийск и Туапсе, добиваясь расчленения нашей Приморской группировки войск, окружения ее и уничтожения по частям. Эта операция, как нам стало известно позже, носила кодовое наименование "Эдельвейс".
Сгущались тучи и над Таманским полуостровом. Враг сосредоточивал свои войска на Керченском полуострове и вот-вот мог форсировать пролив. Сюда он перебросил и высвободившуюся под Севастополем авиацию. Только на двух аэродромах - Багерево и Марфовка - разведчики нашего полка обнаружили 60 истребителей и 90 бомбардировщиков. С учетом базирования самолетов и на других аэродромах Крыма соотношение сил в воздухе на таманском направлении составляло 1 : 2 в пользу гитлеровцев{39}.
Активность действий авиации противника над Таманским полуостровом, Новороссийском и Туапсе росла буквально не по дням, а по часам. Воздушные бои велись то в одном, то в другом районе, и в каждом из них обе стороны несли немалые потери.
В 7-м полку самым старшим из летчиков был командир 3-й эскадрильи майор М. Н. Климов. Вместе со своими молодыми пилотами он летал на задания и смело сражался, как правило, с превосходящими силами врага. Так было и 8 августа. Со стороны моря на порт Анапа на высоте 1000 - 1500 метров шли 12 Ю-88, а вслед за ними 11 Хе-111, сопровождаемых 12 Ме-109. Первой в воздух поднялась шестерка "яков" М. Н. Климова, вслед за ней - восьмерка "мигов" Е. М. Рыжова, а .затем уже взлетел и я на "яке" вместе с четверкой "лаггов" эскадрильи К. Н. Никонова.
19 против 33 - силы явно неравные. Тем не менее группы последовательно вступали в бой. И так получилось, что на долю шестерки майора Климова выпала схватка с "мессерами". Ей было особенно тяжело. В то же время две другие наши группы атаковали бомбардировщиков.
Их мы перехватили уже на ближних подступах к Анапе, нарушили строй и две машины с первых же атак сбили. Однако отразить налет не удалось: хотя враг сбросил бомбы беспорядочно, многие из них упали на здравницы и жилые кварталы города.
Уже при отходе противника от цели с аэродрома Витязевская подоспела на помощь атакующим группа ЛаГГ-3 из 805-го авиаполка. Началось преследование разрозненных групп и одиночных неприятельских самолетов. В это время, добивая с ведомым старшим лейтенантом М. И. Звягинцевым "хейнкеля", услышал в наушниках голос М. Н. Климова:
- Ранен, иду на посадку,.
Уже потом, на земле, начальник штаба полка майор Владимир Васильевич Аверин доложит:
- Я запретил посадку всем самолетам, предоставив полосу майору Климову. Вижу, планирует, но как-то неровно, не по-климовски. Подумалось, что не просто ранен, а тяжело. Не долетая до аэродрома 300 - 400 метров, с высоты примерно 100 метров неуправляемый самолет упал и разбился.
К вечеру врач полка доложил, что действительно Макар Никифорович в бою был тяжело ранен в голову и при заходе на посадку потерял сознание и погиб.
Не менее напряженные воздушные бои развернулись на подступах к Новороссийску 10 августа. Враг трижды пытался прорваться к порту. В общей сложности в налетах участвовало 59 бомбардировщиков, сопровождаемых 20 истребителями. И каждый раз истребители нашего 7-го и 62-го авиаполков встречали их на подступах к цели. Вылетая с аэродрома Мысхако, летчики соседнего полка вступали в бой первыми, мы же, наращивая силы, развивали их успех. Противника, связанного боем с истребителями 62-го авиаполка, нам удавалось атаковывать в большинстве случаев внезапно. Опытные воздушные бойцы капитан К. Н. Никонов, старшие лейтенанты Е. М. Рыжов, В. Л. Редько и М. И. Звягинцев при подходе к Новороссийску набирали большую высоту и на скорости атаковали вражеских бомбардировщиков.
Ведущих надежно прикрывали ведомые лейтенанты В. А. Лунин, К. К. Надточий, младшие лейтенанты Е. А. Панов и П. П. Коваль.
Совместными усилиями двух полков все три налета противника удалось отразить. В воздушных боях было сбито шесть Хе-111 и три Ме-109, мы потеряли два ЛаГГ-3.
Участвуя в отражении второго налета, я заметил, как неподалеку падали на землю два вражеских бомбардировщика и наш ЛаГГ-3. Бой есть бой, немало уже довелось повидать сбитых самолетов. Только вот чтобы так - три одновременно... Оказалось, как потом рассказал мне командир 62-го авиаполка майор В. И. Васильев, на этот раз произошло нечто необычное.
Младший лейтенант Михаил Борисов с ведомым сержантом Василием Холявко поднялись в воздух с Мысхако по тревоге. Ведущий сбил одного Хе-111, но в одной из последующих атак и его самолет был подбит. Свою горящую машину Борисов направил на рядом летевший "хейнкель" и таранным ударом сразил врага. Оба самолета стали падать. Здесь-то и произошел редчайший случай: самолет Борисова врезался в летевший ниже другой "хейнкель" и тот тоже рухнул на землю. Двойной таран - такого у нас еще не было! В том бою Михаил Алексеевич Борисов погиб. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Введя в сражение свежие резервы, противник продолжал наступление на новороссийском направлении. После захвата 10 августа Майкопа он предпринял яростные атаки на туапсинском направлении. Начались бои и под Темрюком. Кольцо вокруг наших войск на Таманском полуострове сжималось.
Поздно вечером 11 августа меня пригласил к себе начальник анапской морской пограничной школы, он же начальник гарнизона города. Вызов был необычным, и я, пока добирался до места, все ломал голову над его причинами. Наконец прибыл, представился. Поздоровавшись, капитан 2 ранга сказал:
- С вами будет беседовать крупный военачальник.
Невольно волнуясь, в ожидании вызова почему-то решил, что разговор обязательно будет неприятный и надо быть готовым ко всему. Ведь только.три дня назад противник отбомбился по Анапе, в порту сгорели сейнер и два понтона.
Открылась дверь, и вошел заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков. Лицо уставшее, под глазами синева - видно, как нелегко и руководителям в такой обстановке.
- Вы ужинали, товарищ Денисов? - спросил адмирал глуховатым голосом.
- Так точно! - заверил я, хотя на самом деле и пообедал-то на скорую руку.
- Ну и ладно. Тогда пойдемте со мной, доложите то, о чем попрошу.
Оказалось, что адмирала интересовали подробности о воздушной обстановке на Таманском полуострове и состоянии полка.
Я доложил, что противник полностью господствует в воздухе, почти безнаказанно бомбит любой наш объект на Таманском полуострове, а его истребители днем гоняются буквально за каждой автомашиной. Все наше внимание сейчас сосредоточено на прикрытии Новороссийска, и выполнять другие задачи практически нечем.
Адмирал внимательно выслушал, меня, а когда узнал, что из оставшихся в полку 13 самолетов в строю лишь 9, с сожалением произнес:
- Да, похоже, воюете вы на одном энтузиазме. Кстати, утверждаете, что "мессеры" гоняются за каждой автомашиной. А ведь мне утром непременно надо ехать в станицу Гостагаевская в штаб армии на совещание. Что посоветуете? спросил он.
- Советую, товарищ адмирал, выезжать затемно, а если поедете с рассветом, то вас надо обязательно прикрыть хотя бы парой истребителей.