Самолеты-разведчики обычно летели над морем на удалении 15 - 20 километров от берега и просматривали коммуникации, а в случае приближения наших истребителей уходили мористее. В темное время суток для поиска наших конвоев противник иногда пользовался подсветкой, сбрасывая для этой цели с самолетов светящие авиабомбы (САБы). Кроме колесных самолетов для разведки он широко применял и лодочные - "Дорнье-217", "Гамбург-138" и "Гамбург-140", - которые иногда даже приводнялись в море и вели наблюдение из положения на плаву.
Все больший интерес гитлеровцы стали проявлять к Главной базе Поти и порту Батуми. В их районах они нередко высаживали ночью с подводных лодок и выбрасывали с самолетов на побережье диверсионные и разведывательные группы. Это требовало незамедлительного принятия действенных мер по пресечению их действий.
Большую роль в обеспечении морских перевозок сыграло определение директивой Военного совета Черноморского флота прибрежных коммуникаций протяженностью почти 550 километров. Их удаление от побережья определялось с учетом возможностей использования для защиты кораблей и транспортов береговых огневых средств и ограничения пространства для маневрирования вражеских подводных лодок.
Этой же директивой определялась группировка истребительной авиации на побережье. Каждому полку назначался участок прикрытия коммуникаций. Поскольку 7-й и 25-й авиаполки базировались на удалении 20 - 30 километров один от другого, им был назначен общий участок - от Сухуми до Батуми - с удалением в сторону моря на 80 километров.
Одновременно на побережье были развернуты в пяти местах радиолокационные установки РУС-2, налажена система наблюдения, оповещения и связи. С сентября 1942 года все данные о воздушных целях стали поступать на созданные в Туапсе, Алахадзе и Поти пункты управления истребительной авиацией. Пункт управления в Поти был совмещен с командным пунктом начальника ПВО Главной базы, где поочередно дежурили командиры 7-го и 25-го авиаполков или их заместители.
Главная база флота и порт Батуми, как основные объекты коммуникаций, прикрывались зенитной артиллерией, 7-м и 25-м истребительными полками ВВС флота и полком ПВО, базировавшимся на стационарном аэродроме и вооруженным устаревшими английскими истребителями "харрикейн", имевшими небольшую скорость горизонтального полета, но зато мощное вооружение - 12 пулеметов калибра 7,69 миллиметра. Отличались "харрикейны" и сложностью в пилотировании.
Я так подробно остановился на вопросе об организации охраны морских прибрежных коммуникаций потому, что вся дальнейшая боевая деятельность 7-го истребительного авиаполка будет тесно связана с прикрытием их с воздуха, и не только в пределах своего участка, но и на всем их протяжении.
Сосредоточив на майкопском аэродроме основные силы истребительной авиации, противник недвусмысленно задался целью полностью парализовать действия нашей авиации в полосе Кавказского побережья Черного моря. Полностью этого он не достиг, но тем не менее серьезные трудности для нас создал. Командующий ВВС флота генерал Ермаченков решил в конце октября 1942 года ослабить группировку вражеской авиации на этом аэродроме совместными действиями бомбардировщиков 63-й авиабригады и бойцов парашютно-десантной роты. Штаб ВВС флота разработал план операции, утвержденный затем Военным советом флота.
По приказу командира бригады я с двумя эскадрильями нашего полка перелетел на аэродром Бабушеры (нынешний Сухумский аэропорт) и обратил внимание на семь бомбардировщиков ДБ-3ф, которые прежде на нем не базировались, один ТВ-8 и один Ли-2. Значит, затевается что-то серьезное, но что? Убеждение перешло в уверенность, когда увидел здесь же начальника штаба ВВС флота полковника В. Н. Калмыкова, начальника штаба 63-й авиабригады подполковника П. Г. Мудина и командира своей 62-й авиабригады подполковника А. З. Душина...
Доложил о прилете эскадрилий и попросил уточнить задачу. Подполковник Душин сказал:
- Основная задача: надежно прикрыть с воздуха этот аэродром и не допустить, даже на подступы к нему, вражеские самолеты. Об остальном проинформирую потом.
Теперь понял и то, что предстоящие действия держатся в строгом секрете. Поэтому занялся исполнением прямых своих обязанностей; установил дежурство истребителей на аэродроме и на всякий случай уточнил порядок наращивания усилий в воздухе при отражении налетов вражеской авиации. Проверил связь с пунктами управления в Алахадзе и Поти и свою радиостанцию для наведения истребителей.
Наступила темная южная ночь. Слышу: начали запускать моторы бомбардировщики. Потом через равные промежутки времени один за другим они начали взлетать. Вслед за бомбардировщиками поднялся Ли-2, пилотируемый, как я уже знал, капитаном П. И. Малиновским, за ним и ТБ-3 старшего лейтенанта С. П. Гаврилова.
Операция, как я понял, началась. С детства знаю, что "любопытной Варваре нос оторвали", а вот не удержался и, оставив за себя А. Г. Долгушева, отправился на КП полковника Калмыкова. Здесь Душин "по секрету" и сказал, что бомбардировщики полетели с бомбами, а ТБ-3 и Ли-2 - с парашютистами-десантниками для совместных действий по уничтожению вражеских самолетов на аэродроме Майкоп.
В середине ночи вернулся только Ли-2, бомбардировщики произвели посадку на аэродроме Гудаута, а судьба ТБ-3 оставалась пока неизвестной.
Утром, уже перед самым отлетом в Миха Цхакая, узнал некоторые подробности этого вылета. Бомбардировщики в течение 40 минут изматывали противовоздушную оборону врага, подавляли ее зенитные средства и создали очаги пожаров на Майкопской железнодорожной станции для ориентировки ТБ-3 и Ли-2. Все шло по плану, но ТБ-3 на две минуты задержал выброску десантников и был сбит на самой окраине аэродрома.
Диверсионная группа парашютистов, руководимая начальником парашютно-десантной службы ВВС флота капитаном А. М. Десятниковым, свою задачу выполнила и, как стало к тому времени известно, возвращалась по условному маршруту через горы в расположение своих войск.
А 5 ноября узнаем, что из 31 выброшенного парашютиста вернулись, во главе с Десятниковым, 21. Не оставили они в беде и С. П. Гаврилова. Обгоревшего, но живого его передали партизанам. Погибли на ТБ-3 второй летчик, мой однокашник по Ейскому училищу старший лейтенант Федор Петрович Сухих, несколько других членов экипажа и десантников, не успевших из-за малой высоты покинуть на парашютах горящий самолет.
Контрольные фотоснимки показали, что десантники уничтожили 12 самолетов противника и повредили 10, в городе и на юго-западной части аэродрома возникло много очагов пожаров. 26 наиболее отличившихся в том вылете бойцов и командиров приказом командующего Черноморским флотом были награждены орденом Красного Знамени.
После нанесенного противнику урона вражеская авиация стала не так нагло действовать днем на коммуникациях вдоль Кавказского побережья, заметно ослабло и воздействие с воздуха на объекты Черноморской группы войск, производившей в конце 1942 года крупномасштабную перегруппировку.
В конце 1942 года перевозки морем стали особенно интенсивными: шло пополнение живой силой и материально-техническими средствами Черноморской группы войск, действовавшей на новороссийском и туапсинском направлениях. В отдельные дни занимались перевозками до 70 судов и боевых кораблей{40}. Помимо этого, нередко выходили из Поти на операции и отряды боевых кораблей.
Учитывая изменившуюся обстановку, генерал Ермаченков приказал переключить 7-й истребительный авиаполк на прикрытие морских коммуникаций. Полк имел к этому времени 26 боевых самолетов - по семь Як-7 и МиГ-3 и двенадцать ЛаГГ-3. Все эскадрильи были укомплектованы летным составом, обученным ведению боевых действий днем, а частью экипажей - ночью.
Как-то незаметно вошло в практику назначение меня старшим, ответственным за прикрытие важных объектов, с выделением мне в оперативное подчинение части сил из других истребительных полков. Я понимал всю ответственность такой роли и постоянно тревожился: соверши противник эффективный налет на корабли - не сносить мне головы.