Сто тысяч долларов?
— Об этом не может быть и речи, Уильям, — ответил Дельрей, впервые за много лет назвав Брента по имени. — Сумма, которую ты назвал, больше всего нашего бюджета, выделяемого на тайных агентов. Больше, чем деньги, которыми располагают все наши сотрудники, вместе взятые.
— Гм. — Брент ничего не ответил. То же самое сделал бы и сам Дельрей, будь он на месте своего собеседника.
Агент наклонился вперед, сжав свои костлявые руки.
— Позволь мне минуту подумать.
Как Джип в грязной закусочной за несколько часов до того, Дельрей встал и прошел мимо трека для скейтбордистов, двух хихикающих китаянок и человека, раздающего листовки, который выглядел странно радостным и довольным, если учитывать, что на его листовках говорилось о приближающемся в 2012 году конце света. Подойдя к дереву дхармы, Дельрей вытащил телефон и набрал номер.
— Такер Макдэниел, — коротко ответил ему голос коллеги.
— Это Фред.
— У тебя что-нибудь есть? — В голосе агента слышалось удивление.
— Возможно. Я тут встретился с одним своим бывшим источником. Ничего конкретного. Однако в прошлом от него поступала очень надежная информация. Только он просит денег.
— Сколько?
— А сколько у нас есть?
— Не много, — ответил Макдэниел после паузы. — А что у него такого ценного?
— Пока ничего.
— Имена, адреса, номера телефонов? Улики?.. Хоть что-нибудь?
Его голос напоминал стук принтера, распечатывающего список.
— Нет, Такер. Пока ничего. От нас требуют инвестицию в счет будущего.
После еще одной паузы Макдэниел ответил:
— Я смогу, наверное, выделить шесть… ну восемь тысяч.
— И все?
— А сколько же, черт возьми, ему надо?
— Я веду переговоры.
— Дело в том, что мы еще не совсем определились с уровнем важности этого дела, Фред. Преступник захватил нас врасплох.
Дельрею вдруг стало ясно, что Макдэниел не желает тратить деньги. Он перевел основные средства на свой проект «Сигинт» и на группы, работавшие с ним. И естественно, первое, из чего он вытряс деньги, был бюджет, выделяемый на тайную агентуру.
— Начни с шести тысяч. Посмотри, что он тебе может предложить. Сумма немалая. Возможно, я смогу наскрести девять или десять тысяч.
— Такер, я практически уверен, что он может добыть очень ценную информацию.
— Ну что же, вначале все-таки надо получить какие-то доказательства… Минутку… Мне по другому телефону звонят из технико-информационной группы. Извини. У меня с ними срочный разговор.
Щелчок отключения.
Дельрей захлопнул телефон и несколько мгновений стоял, тупо уставившись на дерево. До него с разных сторон доносились обрывки чьих-то фраз:
— Она, конечно, возбудилась, но знаешь, что-то было с ней не так и у нас ничего не вышло… Нет, это не календарь майя, возможно, Нострадамус… Они все просрали… Эй, где ты был, скотина?..
Но на самом деле в голове у Фреда звучал голос одного его товарища по работе в ФБР, который уже много лет назад сказал ему: «Никаких проблем, Фред. Я съезжу за тебя». И отправился в командировку, в которую должен был ехать Дельрей.
И потом ему вспомнился голос его тогдашнего начальника из нью-йоркского офиса, который двумя днями позже сбивчиво и с огромным трудом сообщил Дельрею, что его товарищ погиб во время устроенного террористами взрыва в федеральном здании в Оклахома-Сити. Он находился в конференц-зале — там, где вместо него должен был быть Дельрей.
И в то мгновение Фред Дельрей, сидевший в другом конференц-зале, уютном, безопасном, с кондиционированным воздухом, расположенном очень далеко от дымящегося кратера, поглотившего множество человеческих жизней, принял важное решение: теперь главным приоритетом в его служебной деятельности будет беспощадное преследование террористов и всех тех, кто убивает невинных людей во имя каких-то абстрактных идеалов, политических, религиозных и каких угодно других.
Да, Макдэниел его оттесняет на обочину. Он просто не принимает его всерьез. Однако Дельрей не собирался ему мстить или доказывать преимущества ведения расследования старыми методами.
Он стремился к одному — остановить самое страшное зло: убийство невинных людей.
Он вернулся к Уильяму Бренту, сел рядом и произнес:
— Согласен. Сто тысяч.
Они обменялись номерами мобильных телефонов, которые выбросят через день-два. Дельрей взглянул на часы.
— Сегодня вечером. На Вашингтон-сквер. Рядом с юридическим факультетом, у шахматных досок.
— В девять? — уточнил Брент.
— Лучше в девять тридцать.
Дельрей встал и по правилам работы с информаторами ушел из парка первым, а Уильям Брент еще какое-то время оставался сидеть на скамейке, делая вид, что читает газету или созерцает вяз Кришны.
Или размышляет над тем, как лучше потратить деньги.
Но тайный агент очень скоро остался далеко позади, а Фред Дельрей задумался над тактикой, которую ему следует применить, какую окраску хамелеона на сей раз предпочесть. Почему-то он был уверен, что на этот раз у него все выгорит. Недаром Фред оттачивал свои способности на протяжении многих лет.
Просто ему никогда раньше не приходило в голову, что он когда-нибудь воспользуется ими, чтобы ограбить своего работодателя — американское правительство и американский народ — на сто тысяч долларов.
19
Амелия Сакс следовала за Чарли Соммерсом в его кабинет на противоположной стороне «Котла» в комплексе зданий компании «Алгонкин». Она чувствовала, как с каждым шагом по тому сложному пути, которым они шли, становилось все жарче. И все громче становился грохот, наполнявший коридоры.
Амелия ни при каких обстоятельствах не нашла бы обратной дороги. Вверх по лестницам, потом снова вниз — по другим лестницам. Следуя за Соммерсом, она отправляла и получала текстовые сообщения по своему мобильному, но когда они стали спускаться все ниже и ниже, ей пришлось сосредоточиться на цели их пути. Коридоры становились все менее уютными и приобретали все более индустриальный облик. Наконец связь на мобильном и вовсе пропала, и телефон пришлось убрать.
Температура поднялась еще выше.
Соммерс остановился у толстой двери, рядом с которой располагалась полка для шлемов.
— Беспокоитесь за свои волосы? — спросил он, пытаясь перекричать сильный грохот по другую сторону двери.
— Мне бы не хотелось их потерять, — ответила Амелия. — И только.
— Им предстоит немного взлохматиться. Здесь самый короткий путь в мой кабинет.
— Чем короче, тем лучше. Я тороплюсь.
Она схватила шлем и нахлобучила на голову.
— Готовы?
— Думаю, что да. А что там за дверью?
Соммерс задумался на мгновение, а потом сказал:
— Ад.
И кивком пригласил ее войти.
Сакс вспомнила тело Луиса Мартина, испещренное крошечными ранами словно горошинами. Дыхание у нее участилось, и она вдруг почувствовала, что рука, потянувшаяся было к дверной ручке, вдруг застыла. Однако Амелия сделала над собой усилие, крепко сжала ручку и открыла тяжелую стальную дверь.
Да уж, действительно ад! Все в наличии: огонь, сера и прочее.
Температура в помещении зашкаливала. Она явно перевалила за сорок градусов, и Сакс почувствовала не только болезненное покалывание на коже, но и неожиданное уменьшение боли в суставах, так как жара немного успокоила ее артрит.
Время было уже довольно позднее: около восьми часов вечера, — но здесь оказалось много рабочих. Потребность в электричестве в течение дня меняется, но полностью никогда не исчезает.
Тускло освещенное огромное помещение примерно двести футов высотой было заполнено лесами и бесчисленным количеством самого разнообразного оборудования. В центре находилось несколько массивных машин светло-зеленого цвета. Самая большая из них была довольно крупной, с закругленным верхом и напоминала здоровенный дом из гофрированного железа. Из нее выходило множество труб, трубок и проводов.
— Это наша МОМ, [4]— сообщил Соммерс, указывая на нее. — М-О-М. Мидвестский операционный механизм. Изготовлен в 60-е годы в Гэри, штат Индиана.
Он прокричал свои слова с явным почтением к механизму. Соммерс добавил также, что МОМ — самый крупный из пяти электрических генераторов в их комплексе в Куинсе. А когда его установили, МОМ был самым большим электрическим генератором в стране. Дополнительно к другим генераторам, у которых имелись только номера, но не было имен, имелось четыре устройства, производивших сверхнагретый пар для всего региона Нью-Йорка.