— Паркер?..
Она кивнула и нашла в своем телефоне номер и электронный адрес Паркера Кинкейда в Вашингтоне. Он был когда-то агентом ФБР, а теперь, находясь в отставке, занимался частным консультированием. По мнению Райма, он являлся лучшим специалистом по анализу документов в стране.
— Я вышлю ему прямо сейчас.
Амелия села в кресло перед одним из компьютеров, написала электронное письмо, отсканировала послание преступника и отправила их вместе.
Селлитто открыл свой телефон, связался с антитеррористической группой в нью-йоркской полиции и с группой быстрого реагирования и сообщил им, что на час дня запланирован очередной теракт.
Райм снова подключился к телефону.
— Мисс Йессен, с вами опять говорит Линкольн Райм. Пожалуйста, давайте вернемся к тому списку, который вы вчера передали детективу Сакс. Списку сотрудников.
— Слушаю вас.
— Вы не могли бы предоставить нам образцы их почерка?
— Всех?
— Возможно большего их числа. И как можно скорее.
— Полагаю, что да. У нас имеются декларации о конфиденциальности, подписанные практически всеми нашими сотрудниками, а также медицинские анкеты, различного рода заявления, отчеты о расходах.
Однако Райм весьма скептически относился к возможности надежно идентифицировать почерк по подписи. Несмотря на то что сам он не был экспертом по документам, нельзя быть главой криминалистического подразделения, не обладая определенными познаниями в данной области. Ему было прекрасно известно, что многие склонны вместо подписи ставить какие-то небрежные каракули (небезопасная привычка, так как неряшливую подпись гораздо легче подделать, чем аккуратную). Однако докладные записки и просто записи делаются гораздо более разборчивым почерком, по которому с большей надежностью можно судить о почерке человека в принципе. Все это он изложил Йессен, и она пообещала поручить нескольким помощникам заняться поиском образцов почерка помимо подписей. Конечно, ее все еще продолжала угнетать вероятность того, что к преступлению был причастен кто-то из ее сотрудников, но ей больше не приходило в голову возмущаться и протестовать по данному поводу.
Райм отвернулся от телефона и позвал:
— Сакс! Он на месте? Паркер на месте? Что случилось?
Она кивнула.
— Он на каком-то мероприятии. Меня соединят с ним.
Кинкейд был отцом-одиночкой двоих детей, Робби и Стефани, и ему приходилось с предельной осторожностью балансировать между личной и профессиональной жизнью. Из-за любви к детям он ушел из ФБР и сделался, подобно Райму, консультантом. Но Линкольн прекрасно знал, что ради такого дела Кинкейд сразу же забудет обо всем остальном и мгновенно примется за работу.
Криминалист вновь повернулся к телефону.
— Мисс Йессен, вы не могли бы отсканировать их и отослать по адресу… — Выразительно поднятая бровь в сторону Сакс, которая продиктовала Йессен электронный адрес Паркера Кинкейда.
— Я записала, — отозвалась Йессен.
— Все это термины, которые вы используете в своей работе, как я полагаю? — спросил Райм. — «Сброс нагрузки», «обслуживающая сеть».
— Да, конечно.
— Можно ли получить о нем какую-либо информацию, исходя из использования им упомянутых терминов?
— Вряд ли. Все они относятся к технической стороне нашей работы, но если он сумел перепрограммировать компьютеры и соорудить установку для дуги, значит, должен знать и соответствующую терминологию. Любой работающий в энергетике ее знает.
— Каким образом вы получили письмо?
— Его доставили ко мне на квартиру.
— Ваш адрес известен многим?
— Меня нет в телефонном справочнике, но не думаю, что при желании его так уж трудно отыскать.
— И все-таки расскажите поподробнее, как вы его получили, — настаивал Райм.
— Я живу в доме с консьержем в Верхнем Ист-Сайде. Кто-то позвонил в заднюю дверь для доставки почты. Консьерж пошел посмотреть, кто там, а когда вернулся, письмо лежало у него на столе. На нем была надпись: «Срочно. Немедленно передать Энди Йессен».
— У вас установлены камеры наблюдения?
— Нет.
— А кто прикасался к письму?
— Консьерж. Но только к конверту. Я попросила посыльного из офиса забрать его. Он тоже к нему прикасался. И конечно, я сама.
Макдэниел собрался было что-то сказать, но Райм опередил его.
— Письмо срочное, поэтому тот, кто его передавал, знал, что у вас есть швейцар, который сразу же вам его передаст.
Макдэниел кивнул. Он явно собирался сделать такое же замечание. Большеглазый парнишка тоже кивал, подобно игрушечной собачке в заднем окне автомобиля.
После секундной паузы Йессен ответила:
— Думаю, что вы правы. — В ее голосе послышался страх. — А это значит, что ему известно обо мне, вероятно, очень многое.
— У вас есть охрана? — спросил Селлитто.
— Наш руководитель отдела безопасности. На работе. Берни Валь. Вы его видели, детектив Сакс… У него на службе по четыре вооруженных охранника для каждой смены. Но дома у меня нет никакой охраны. Мне никогда не приходило в голову…
— Ну в таком случае мы найдем кого-нибудь из полицейского участка рядом с вашим домом, — пообещал Селлитто.
Пока он звонил по телефону, Макдэниел спросил у Йессен:
— У вас есть родственники в Нью-Йорке? Нам необходимо о них знать.
Вновь пауза:
— Зачем?
— Преступник может попытаться воздействовать на вас через них.
— О… — Голос Йессен, обычно по-мужски жесткий и уверенный, теперь звучал слабо и совсем по-женски. — Мои родители живут во Флориде.
— Но ведь у вас есть брат? — вмешалась Сакс. — Я видела его фотографию у вас на столе.
— Брат?.. Мы очень редко с ним общаемся. И он тоже живет не в Нью-Йорке… — Кто-то прервал ее. Затем снова послышался голос исполнительного директора: — Извините, мне звонит губернатор. Ему только что сообщили.
Щелчок — и разговор прекратился.
— Итак. — Селлитто поднял руки, прошелся скептическим взглядом по Макдэниелу и перевел его на Райма. — Все представляется чертовски простым.
— Простым? — переспросил Парнишка.
— Да. — Селлитто кивнул на электронные часы на установленном неподалеку мониторе. — Если мы не желаем вести переговоры, значит, единственное, что нам остается, — это найти его. За оставшиеся три часа. Что может быть проще?
27
Мел Купер и Райм занимались анализом письма. За несколько минут до того прибыл Рон Пуласки. Лон Селлитто отправился в центр для координации действий полиции — на тот случай если они смогут идентифицировать подозреваемого или установить возможный объект его нападения.
Такер Макдэниел смотрел на письмо с требованиями так, словно перед ним находилось блюдо, которое он никогда раньше не пробовал. Райм предположил, что подобное отношение агента вызвано тем, что почерк письма не попадает в «облачную зону». Он представляет собой нечто прямо противоположное хай-тековскому стилю коммуникации. Все компьютеры и сложнейшие системы слежения оказываются совершенно беспомощными в случае столкновения с обыкновенной бумагой и чернилами.
Райм бросил взгляд на текст. Как профессионал-криминалист — а также со слов Паркера Кинкейда — он знал, что по почерку невозможно ничего установить относительно личности писавшего, что бы там ни утверждалось в популярных брошюрках и в не менее популярных телепередачах. Конечно, из анализа письменного документа можно получить интересную и полезную информацию в том случае, если у вас есть еще один образец письма этого же человека, с которым можно сравнить и убедиться, что оба документа писала одна и та же рука. Чем-то подобным сейчас и занимается Паркер Кинкейд — проводит предварительное сравнение почерка в письме с почерками уже известных террористов и сотрудников «Алгонкин» из списка Йессен.
По почерку и содержанию текста также можно установить право- или леворукость писавшего, уровень образования, национальные и региональные особенности, наличие психических и физических заболеваний, состояние отравления или факт приема наркотиков.
Но Райма в данном письме интересовали гораздо более простые вещи: источник получения бумаги, чернил, отпечатки пальцев и следы на волокнах бумаги.