А это значит, что я должен внимательно изучить работу здешнего лифта с различных точек зрения, чтобы быть уверенным в том, что ни противовес, ни мотор, ни лифтовые кабели, ни какие-то другие детали и приспособления не сдвинут шину с места и никаким другим способом не нарушат мою схему.
Я должен изучить шахту со всех сторон. Должен…»
Опустившись на четвереньки, Сакс облазила грязный подвал вокруг основания шахты — со всех тех сторон, с которых Гальт мог видеть кабель, шину и контакты. И не нашла никаких следов и отпечатков, зато обнаружила несколько мест, в которых совсем недавно была взрыхлена земля, из чего сделала вывод, что он тоже лазил здесь, чтобы осмотреть свою смертоносную установку.
Амелия взяла образцы с десяти участков и разложила их в десять различных мешочков, обозначив каждый в соответствии с положением стрелки компаса: 10° к северо-западу; 7° к югу. Затем забрала все остальные улики и с трудом из-за вновь возникшей артритной боли поднялась в вестибюль.
Стоя рядом с Пуласки, Сакс заглянула внутрь кабины лифта. Он был не так сильно поврежден, как она ожидала. Несколько черных пятен там, где обуглилась обшивка… ну и, конечно, жуткий запах. Она просто не могла представить, что значит ехать в этой кабине и вдруг почувствовать, как через твое тело проходит тринадцать тысяч вольт. Скорее всего, подумала Амелия, жертвы практически ничего не почувствовали, смерть наступила мгновенно.
Пуласки разложил номера и сделал снимки.
— Ты что-нибудь нашел?
— Нет. Я осмотрел кабину, но панель в последнее время не вскрывалась.
— Он все подключил снизу. А тела?
Выражение лица Пуласки было торжественным и мрачным, и она поняла, что для него эта задача была нелегкой. Тем не менее он довольно ровным голосом произнес:
— Никаких следов. Правда, есть и кое-что интересное. У всех троих влажные подошвы. У обуви.
— Из-за пожарных?
— Нет, к тому времени, когда туда прибыли пожарные, огонь уже погас.
Вода. Интересно. Чтобы цепь замкнулась наверняка. Но как ему удалось намочить им обувь?
— Ты сказал, три тела? — спросила Сакс.
— Да.
— Но тот парень из службы безопасности говорил о четырех жертвах.
— Да, однако погибли трое. Вот. — Он протянул ей бумагу.
— Что это? — На бумаге было имя и номер телефона.
— Выжившая. Я подумал, что ты захочешь с ней побеседовать. Ее зовут Сьюзан Стрингер. Она в больнице Сен-Винсент. Надышалась дымом, несколько ожогов. Но особой опасности для жизни нет. Примерно через час ее отпустят домой.
Сакс с сомнением покачала головой:
— Не представляю, как кто-то мог выжить. Там внутри кабины было тринадцать тысяч вольт.
— Ах да, я совсем забыл! — воскликнул Пуласки. — Она инвалид. Колясочник. Резиновые покрышки на колесах. Думаю, что они послужили хорошей изоляцией.
51
— Как у него дела? — спросил Райм у Сакс, когда та вернулась в лабораторию.
— У Рона? Немного рассеян. Но он неплохо справился с работой. Осмотрел тела. Это было для него непросто. И он нашел кое-что интересное. У всех жертв были влажные подошвы.
— Как Гальту удалось подобное?
— Не знаю.
— Как по-твоему, не слишком ли сильное потрясение пережил Рон?
— Нет, не слишком. Однако определенный шок он пережил. Он еще молодой. Такое случается.
— Молодость не может служить извинением.
— Конечно, не может. Это не извинение, а просто объяснение.
— Что для меня одно и то же, — пробормотал Райм. — Где он?
Было начало девятого вечера.
— Вернулся на квартиру к Гальту. Ему кажется, что он мог что-то пропустить.
Райм решил, что это не такая уж и плохая идея, но, с другой стороны, он был на сто процентов уверен, что Рон все самым тщательным образом осмотрел с первого раза.
— Ты за ним поглядывай, — добавил Райм. — Нельзя рисковать человеческими жизнями из-за его рассеянности.
— Само собой.
Теперь в лаборатории оставались они вдвоем и Купер. Макдэниел с Парнишкой отправились к себе, в офис ФБР, на встречу с представителями министерства национальной безопасности, а Селлитто поехал в управление полиции. Райм не знал точно, с кем предстояло встретиться детективу, но количество тех, кто желал потребовать от него объяснений по поводу того, почему подозреваемый до сих пор не арестован, было очень велико.
Купер и Сакс раскладывали улики, которые Сакс привезла из офисного здания — места последнего теракта. После этого Купер внимательно изучил кабель и другие предметы, находившиеся у основания шахты лифта.
— Есть еще кое-что. — Сакс постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно равнодушнее. Но на самом деле для Райма ее интонация была исполнена важного смысла. Когда любишь кого-то — всегда в нужный момент понимаешь, что человек должен сообщить тебе что-то существенное.
Он бросил в ее сторону испытующий взгляд.
— Что?..
— У нас есть свидетельница. Женщина находилась в лифте с остальными — с теми, кто погиб.
— Она серьезно пострадала?
— Кажется, не особенно. В основном надышалась дыма.
— Тоже не очень приятно. Запах горящих волос. — Он многозначительно втянул носом воздух.
Сакс тоже поморщилась при мысли о том, что́ пришлось испытать этой женщине.
— Я сегодня очень долго принимала ванну.
— И у нее есть что рассказать нам?..
— У меня не было возможности переговорить с ней. Она приедет к нам сюда, как только ее выпустят из больницы.
— Сюда? — удивленно переспросил Райм. Дело было не только в том, что он весьма скептически относился к свидетелям, но и в том, что они из соображений безопасности старались не приглашать незнакомых людей в лабораторию. Если за преступлениями стоит какая-то террористическая организация, террористы могут попытаться заслать кого-то из своих людей в святая святых криминалистических расследований.
Сакс рассмеялась, поняв, о чем он думает.
— Я все проверила, Райм. Она абсолютно чиста. Не судима, не привлекалась, никаких проблем с полицией. В течение долгого времени работает редактором журнала по мебельному искусству. Кроме того, я подумала, что если приглашу ее сюда, то мне не придется тратить время на поездку в больницу и оттуда — то время, которое я с большей пользой смогу потратить на работу с вещественными доказательствами.
— Что-то еще?
Она явно что-то скрывала.
Сакс улыбнулась:
— Я слишком долго все объясняла?
— Угу.
— Ну ладно. Она инвалид.
— Вот как? Но все равно это не ответ.
— Она хочет встретиться с тобой, Райм. Ты же знаменитость.
Райм вздохнул.
— Ладно.
Сакс повернулась к нему и прищурилась.
— Ты не споришь?
Теперь уже рассмеялся он.
— Не в том настроении. Пусть приходит. Я сам ее допрошу. Покажу тебе, как это делается. Кратко и понятно. — Затем, повернувшись к Куперу, Райм спросил: — Что у тебя, Мел?
Не отрываясь от микроскопа, тот ответил:
— Ничего такого, что помогло бы нам его отыскать… И все-таки кое-что есть, — внезапно сообщил Купер после паузы, во время которой просматривал результаты хроматографического анализа. — Следы веществ, которые наши базы данных определяют как женьшень и заманиху.
— Китайские травы. Наверное, какой-то чай, — заключил Райм.
Несколько лет назад он расследовал преступление, связанное с ввозом нелегальных иммигрантов, и процесс расследования концентрировался вокруг Чайна-тауна. Офицер полиции из Китая, помогавший им в работе над делом, много рассказывал ему о лечении китайскими травами, полагая, что может как-то помочь Райму с его заболеванием. То, что рекомендовал китаец, Райму, естественно, не помогло, но криминалист открыл для себя еще одну область, полезную в расследовании преступлений. Он отметил для себя находку Купера, но вынужден был с ним согласиться, что вряд ли она куда-то их приведет. Было время, когда такие составы можно было отыскать только в специальных китайских магазинчиках или в местах, которые Райм именовал «вудуистскими лавками». Теперь же подобные товары продавались по всему городу в специальных аптеках.