Толбот тоже рассмеялся:
— Но это правда. Они действительно так называются. Местное фирменное блюдо.
Антония по-прежнему смотрела на него с сомнением, поэтому он продолжил:
— Спросите в кондитерской.
Девушка не сомневалась, что мужчины ее разыгрывают, но, несмотря на жуткое название, пирожные оказались восхитительно вкусными.
После обеда Стефано отправился пережидать сиесту вместе с рабочими, вольготно развалившись в тени тента.
Толбот рассматривал рисунки Антонии, и она с волнением ждала, что он скажет.
Наконец мужчина одобрительно покачал головой.
— Да, они нам очень пригодятся, — вынес он свой вердикт.
— Что вы ищете? — поинтересовалась Антония.
Толбот обернулся, и его взгляд привел девушку в замешательство.
— Я и сам точно не знаю, — ответил он после недолгого молчания, — но даже если бы знал, то вряд ли сказал бы.
— Извините, — пробормотала она, но в голосе не слышалось сожаления.
«Даже если этот археолог не собирался посвящать меня в свои тайны, совершенно не обязательно таким образом ставить меня на место», — возмутилась Антония.
Она повернулась к Толботу спиной, но чувствовала, что тот смотрит на нее. Помолчав немного, он сказал:
— Скажите Стефано, пусть пошлет двоих аккуратных рабочих на этот участок. Если вам интересно, можете посмотреть, что они будут делать. Тогда вы, может, поймете, что мы ищем.
Он вышел из палатки, а Антония с удовольствием вытянулась на мешковине, расстеленной на земле. Она дремала, но заснуть так и не удалось, поскольку все ее мысли были о загадочном Толботе Друри. «Что плохого в том, если я узнаю о цели его поисков? Все, чего я хочу, — использовать свои знания, чтобы оправдать собственное присутствие на раскопках. Неплохо прямо сейчас собрать вещи и вернуться в Перуджу. Пусть поищет другого художника, который согласится ползать по канаве и рисовать дурацкие куски земли!»
Но когда послышались крики рабочих, означавшие, что те вновь готовы взяться за дело, Антония поднялась и вышла из палатки. Узнав, где Стефано, она нашла его и тихонько присела рядом, глядя, как два итальянца, осторожно орудуя ножами, отделяют по нескольку комков земли зараз, а потом с помощью кисточек расчищают поверхность.
Время от времени Стефано просил ее быстро зарисовать все проступающие выпуклости и бугорки. Юный итальянец, одетый в голубые джинсы и серую рубашку, стоял, глядя на край мелкой траншеи. Рабочие время от времени обращались к нему, весело смеясь, но мальчишка ни разу не улыбнулся. Антония слышала, как он спросил по-итальянски:
— Кто эта женщина? Что она здесь делает?
Кто-то ответил, что синьорина тоже работает.
Антония взглянула на парнишку и улыбнулась, подтвердив на итальянском, что она здесь действительно работает.
Наконец, мальчик улыбнулся:
— Копаться в земле не женское занятие.
Она поняла, что он сказал, и ответила:
— Но мне оно нравится.
Он посмотрел на нее пренебрежительно:
— Я бы никогда не позволил своим сестрам так работать.
Глядя, как юноша уходит, Антония поинтересовалась:
— Он живет неподалеку?
— В маленьком доме на холме. Его отец умер год назад, так что теперь он за хозяина. У него на попечении мать, две сестры и еще пара малышей.
— Что это значит — на попечении?
— Он работает, чтобы иметь возможность содержать семью, — пояснил рабочий.
Антония решила, что чего-то не поняла, поскольку разговор шел на итальянском.
— Сколько же ему лет?
— Наверное, четырнадцать.
— Как может ребенок содержать всю семью? — не сдержала удивления Антония.
— Лучано справляется. Очень гордый парень. Он ведь перуджиец.
Склонившись над очередным рисунком, Антония долго раздумывала над этим. Но когда она возвратилась в палатку, которую про себя окрестила «походным лагерем», все мысли о мальчике разом вылетели у нее из головы.
Вытянувшись на автомобильном коврике и подложив под голову свитер Толбота вместо подушки, в палатке лежала Клео.
— Что ты здесь… — начала было Антония.
Клео быстро села, потом, увидев Антонию, снова легла, опершись на локоть.
— О, я думала, это Толбот, — протянула она, зевая.
Антония рассмеялась:
— Лежа так, ты похожа на свою тезку, Клеопатру, плывущую на лодке по Нилу, в тот момент, когда Антоний впервые увидал ее. Правда, лежала она на шкуре леопарда, а ее слух услаждала приятная музыка.
— Это, по-твоему, смешно? — раздраженно поинтересовалась Клео.
— Не так чтобы очень.
В первую минуту, войдя после яркого солнца в полумрак палатки, Антония заметила лишь копну светлых волос Клео, но теперь, когда глаза привыкли к темноте, различила, что та одета в белую рубашку и бриджи цвета хаки.