Крик любимой вернул его на землю. Анна враз обмякла.
— Боже! — закричал Филипп. — Не забирай ее одну!
Расталкивая стражей, Филипп прошел в залу санлиского замка, неся бесчувственную королеву. Пажи и служанки бегали взад-вперед, не обращая внимания на Филиппа. В зале суетились, придворные священники молились. Наконец обратили внимание на Филиппа и его царственную ношу. Все с ужасом отступили. Король, стоявший на коленях, внезапно поднялся.
— Мать! — вскрикнул он.
Бодуэн Фландский и Рауль де Крепи удивленно посмотрели на рыцаря, покрытого кровью и грязью, с маской на лице, несшего королеву-мать, всю в крови.
— Анна! — хором крикнули они.
Граф де Валуа, с побледневшим лицом, хотел взять ее из рук незнакомца, но тот положил королеву на кровать возле умирающего ребенка, взял руку королевы и положил ее на руку брата. При этом прикосновении ребенок вздрогнул. Когда они лежали друг подле друга, их сходство было так поразительно, что все заплакали еще сильнее.
Роберт приоткрыл глаза.
— Мама… — сказал он чистым и сильным голосом, повернув голову в ее сторону.
При этом зове королева пришла в себя и попыталась приподняться.
Отстранив придворных дам и Рауля, Филипп поддержал королеву.
— Мой сын, я так счастлива снова увидеть тебя!
Ребенок сжал руку матери и улыбнулся.
— Прости, мама, что я причиняю беспокойство, но я чувствую, что всемогущий Бог призывает меня к себе… Прощай… Я люблю тебя…
В ночь, последовавшую за смертью Роберта, графиня де Валуа произвела на свет мертворожденного сына.
Глава тридцать шестая. Мора
Все опасались за жизнь королевы-матери. В королевстве и за его пределами молились за нее. Ее любимый брат Всеволод, ставший Великим князем Киевским, узнав о болезни Анны, направил к ней своего лекаря. Норвежский король Геральд и сестра Анны Елизавета прислали святые реликвии. Гийом и Матильда Нормандские удалились ради нее в аббатство Мон-Сен-Мишель. Сам папа сообщил, что молится за нее.
Все время, пока Анна была без сознания, Филипп оставался у ее изголовья. Как только маленький Роберт умер, Филиппа пытались удалить. Но стоило лишь ему уйти, как Анна начинала метаться, плакать и кричать. Рауль де Крепи был вынужден согласиться на присутствие у постели этого рыцаря, который все так же отказывался открыть свое имя.
— Вы не прокаженный хотя бы? — спросил граф де Валуа.
Несмотря на обстоятельства, Филипп рассмеялся:
— Нет, граф, я не прокаженный! Посмотрите сами.
Он развязал кожаные завязки, удерживавшие маску, и показал свое ужасное лицо. Среди собравшихся пронесся шепот, в котором звучали ужас и сострадание. Даже Рауль побледнел.
— Простите меня, рыцарь. Оставайтесь около моей супруги, раз ваше присутствие успокаивает ее.
— Даю слово, что удалюсь, как только она придет в сознание.
…Прошли долгие дни. Однажды светлым зимним утром графиня де Валуа открыла глаза. Она одновременно чувствовала себя и отоспавшейся, и усталой. За высоким пологом, окружавшим ее ложе, царила сильная жара; огонь специально поддерживал молодой придворный. С трудом приподнявшись, Анна раздвинула полог.
На сиденье с высокой спинкой спал человек, которого она сначала приняла за Рауля. Человек пошевелился во сне. Анна узнала рыцаря в маске. Головокружение заставило ее снова упасть на подушки. Анна подняла руки и удивилась их худобе. Сколько времени пролежала она в этой постели? Она просунула руку под меховое одеяло и положила ее на живот. Память сразу вернулась к ней.
Она молча заплакала. Больше ей никогда не увидеть рыжие кудри Роберта, не увидеть, как он, прекрасный и радостный, едет верхом на лошади. Она не услышит более, как он по-русски поет песни ее детства. Умер! Он умер! Бог забрал его у нее. «Дева Мария, ты, которая тоже была матерью, дай мне сил простить твоему святому сыну, что он призвал мое дитя к себе… Я больше не чувствую движений ребенка в своем чреве… Его что, он тоже забрал к себе?»
Ни колыбели, ни крика новорожденного! Анна заплакала еще сильнее. Наверное, это было наказанием за ее новый брак. Бог не оставлял в живых детей, родившихся от этого союза. «Господь, как ты жесток!» Понемногу слезы утешили ее. Усталая, Анна заснула.
Когда она открыла глаза, уже наступила ночь. Выделяясь на фоне пляшущего света факелов, за пологом двигались тени. Чья-то рука отодвинула занавес. Рыцарь в маске долго смотрел на королеву. С волнением он глядел на ее волосы, где седые пряди теперь смешивались с рыжими. Немного краски вернулось на ее лицо. Несмотря на то что Анна была истощена, она оставалась для него самой красивой! Из-под полуприкрытых глаз Анна наблюдала за ним и вспоминала.