Он немного передохнул, заметно нервничая, но потом продолжил:
— Однако не это главное. Вот эти новые картины, которые ты видишь, вполне могут быть выставлены на продажу. Поскольку на некоторых изображена ты сама, я не могу это сделать без твоего согласия. Так что нам предстоит вдвоем провести отборочную работу. Может быть, даже что-то придется переделать. Я имею в виду, возможно, тебе что-то не понравится, или у тебя будут какие-то конструктивные дополнения. Ты согласна?
— Ну конечно, Ференц. Какие могут быть сомнения. Если ты мне доверяешь, как художнику и как любящей тебя женщине…
— Спасибо за очередное признание в любви. — Он нежно привлек ее к себе и заглянул в искрящиеся, полные восторга глаза. — Ты прекрасна и добра. Я тоже люблю тебя, и готов это повторять каждую минуту. Как молитву, как заклинание. Я так и делаю, когда создаю твой образ на полотне. К сожалению, весьма слабо и поверхностно. В жизни ты гораздо лучше. Ты просто неотразима. Никто не сможет устоять перед тобой. Я тоже не смог. Я буду стараться, и с каждым разом, надеюсь, у меня будет получаться все лучше и лучше.
— Похоже, что ты все-таки напрашиваешься на комплимент. У тебя просто волшебный дар. И я великолепно выгляжу на твоих работах.
— Недостаточно великолепно. И, кроме того, я просто не успеваю. Ты все время хорошеешь. Расцветаешь прямо на глазах. Я льщу себя надеждой, что это я так благотворно на тебя влияю. Ты питаешься, как цветок, от моей любви. И мои картины отстают от процесса твоего расцвета.
— Ференц, а почему ты не пишешь стихи? Ты мог бы меня воспевать не только на полотне.
— Вообще-то не люблю разбрасываться. Но если ты настаиваешь, то попробую. Однако за последствия не отвечаю.
— Не бойся. В моем лице у тебя будет самый благожелательный критик и читатель в мире. Дай, я тебя заранее поцелую. Я восхищена твоей готовностью к новым жертвам ради меня.
— Я тронут, Кристель. И тоже хочу тебя поцеловать. По настоящему. Как целуются взрослые тети и дяди.
Они смогли оторваться друг от друга только через довольно длительное время, причем уже на диване, во взъерошенном и растрепанном состоянии. Зато как было приятно… Ференц, с любопытством глядя на то, как Кристель пытается вернуть ажурные трусики на отведенное им место, в настоящий момент временно занятое его ладонью, вновь возобновил прерванный по уважительной причине диалог.
— Кристель, я не успел сообщить тебе еще одну новость.
— Столь же приятную, как предыдущие? — Она повернула к нему голову, одновременно пытаясь отодвинуть его ладонь, чтобы завершить процедуру одевания.
— Конечно. Других новостей для тебя не держу. Кстати, ты напрасно тратишь время и силы. Вообще не понимаю, какой смысл одеваться, если вскоре опять придется раздеваться. Как мне кажется, мы еще не закончили. Я уже чувствую твое вновь пробуждающееся желание.
— Зато у тебя оно, похоже, никогда не проходит.
— Ты преувеличиваешь. Но я стараюсь. Мне не хочется тебя разочаровывать. Ты можешь немного отдохнуть, пока я тебе излагаю новую идею.
— Не спеши. Пусть твой красавец тоже немного отдохнет. Если следовать твоей логике, Фери, то, с учетом твоего темперамента, мне целыми днями придется ходить обнаженной. Ты же совершенно ненасытный. Ну летом я еще как-нибудь с этим справлюсь. А вот что делать зимой? — Несмотря на формальный упрек, в ее голосе явственно слышались горделивые и поощрительные нотки. — Тебе просто повезло, что именно я встретилась на твоем пути. Другая женщина этого просто бы не выдержала.
— Ты, по-моему, утрируешь. Хотя, конечно, в этом плане первобытным людям было удобнее. Мы тоже могли бы найти какой-нибудь компромиссный вариант. В древности женщины вполне обходились набедренными повязками из шкуры саблезубого тигра. Или короткой юбочкой из травы. Или вообще без них. А что касается зимы… Ну это не страшно. Париж — не Антарктида.
— Я знала, что с тобой не пропаду. — Кристель охотно продолжила шутливую словесную перепалку. — Ты всегда найдешь выход из положения. По крайней мере, на словах.
— Знаешь, по-моему, пора все же сменить тему. Хотя бы на время. Я собираюсь пригласить Кристоса на переговоры по поводу организации выставки. Он сейчас по своим делам в Германии, во Франкфурте. Недавно оттуда звонил по телефону. Так что ему несложно будет добраться до Парижа.
— А почему бы тебе не пригласить заодно и мать? Я бы хотела с ней встретиться. Она когда-нибудь была в этом доме?