Кстати, комментарии — постоянный и, к сожалению, неизбежный бич, которым преследуют читателей восточных переводов. Однако без пояснений некоторые места книги останутся не вполне понятными русскому читателю: ведь книга написана для иранцев, прекрасно знающих жизнь своей страны, изобилует различными намеками на исторические и недавние события, пестрит незнакомыми нам реалиями и т. п. Поэтому мы надеемся, что кое-какие пояснения не будут лишними и помогут читателям лучше понять эту книгу.
Во время путешествия автор не раз посещал почитаемые гробницы, так называемые имам-заде, описанию которых уделено немало страниц книги. «Имам-заде» означает по-персидски «рожденный имамом»; так называют потомков двенадцати почитаемых мусульманами-шиитами имамов, и это же слово употребляется для обозначения могилы любого потомка имама и всего комплекса связанных с нею построек. Обычно в куполообразном склепе помещается сама могила, покрытая деревянным надгробием и окруженная решеткой. Пол помещения покрыт коврами, а на стенах вывешивают каллиграфически написанные религиозные изречения и так называемые зиярат-наме, то есть молитвы, с которыми следует обращаться к погребенному тут святому. Перед зданием, иногда имеющим один или два минарета, находится двор с бассейном для ритуальных омовений. При имам-заде состоят специальные смотрители (мотавалли), которые получают доходы с паломников, приписанных к гробнице земель, и т. п. Количество таких святилищ в Иране огромно, и редкое селение не имеет своего собственного имам-заде, культ которых восходит к глубокой древности. С имам-заде связаны бесчисленные рассказы о невероятных чудесах и чудесных исцелениях, якобы творимых погребенными в них святыми, существуют даже своеобразные «путеводители по имам-заде» данной области, города и т. п. Все эти суеверия кажутся анахронизмом в середине XX века и вызывают язвительные насмешки автора.
Хамдаллах Мостоуфи Казвини, отрывки из географического сочинения которого «Услада сердец» часто цитируются в книге, писал в первой половине XIV века и занимал довольно важные должности в центральном казначействе. Труды его — а он написал еще одно историческое сочинение — являются очень важными источниками по истории средневекового Ирана. Шутливое отношение автора «Под небом пустыни» к почтенному средневековому географу не должно вводить читателя в заблуждение: Али Асгар Мохаджер, как и всякий образованный иранец, прекрасно сознает значение этого и других цитируемых им сочинений, а причину его насмешливости мы пытались объяснить выше.
Насире Хоеров (1004–1088) — крупный персидско-таджикский поэт и философ, составивший «Книгу странствий» («Сафар-наме»), в которой описывает свои путешествия по Ирану, Ираку, Сирии, Палестине, Египту и Аравийскому полуострову[162]. Насире Хоеров проходил пустыни Центрального Ирана и потому упоминается в этой книге наряду с арабскими географами и писателями X века Мукаддаси и Ибн-Хаукалем, которые также бывали в Иране и книги которых оказали огромное влияние на последующую географическую литературу.
Описанию «столицы пустыни» — города йезда — предшествует веселая пародия на легенду об Александре Македонском, которая приведена в недавно изданной современным иранским филологом Иреджем Афшаром средневековой «Истории йезда» («Тарих-е йезд»). Легенды об Александре Македонском — Искандере — были чрезвычайно популярны в Иране, с его именем связывали основание многих городов и крепостей, и предания об Искандере рассматривались средневековыми авторами как достоверные исторические факты. Легенды об Александре, в конечном итоге восходящие к знаменитому Псевдо-Каллисфену, породили ряд крупных произведений классической персидской поэзии и дали сюжеты для популярных вплоть до недавнего времени толстенных прозаических народных романов (так называемых дастанов), которыми заслушивались посетители кофеен. Все это дало автору возможность создать насыщенную анахронизмами веселую пародию, в которой фигурирует «нахальный Аристотель», считающийся учителем и наставником Александра, где дочь Дария — Дараба восседает на балконе дворца Али Капу, которого не было и в помине при жизни Александра, и т. п. Все это место по стилю напоминает юмористические «Всеобщие истории», которые так любили писать французы в XIX веке, а у нас — юмористы из «Нового Сатирикона» во главе с Аркадием Аверченко.
162