Я никогда не страдал игорной страстью, просто подумал, что, может быть, именно это спасет меня от холодной мертвящей тоски…
В «предбаннике» группа кандидатов на удачу, окруженная толпой, видимо, уже проигравшихся болельщиков, яростно сражалась с «однорукими бандитами». Этот «лохотрон» меня не заинтересовал.
Я приобрел необходимый минимум фишек для пропуска в игорный зал и с проснувшимся любопытством обозрел роскошные апартаменты.
По залу сновали изящные девушки с бокалами и рюмками на подносах и предлагали посетителям бесплатную выпивку. Я проглотил бокальчик шампанского. Потом подошел к рулетке в центре зала. Игроки с «нервенными» лицами по команде крупье швыряли фишки на сектора огромного круга.
Ожидая следующей команды, я раздумывал, на что бы мне поставить.
— Ставьте все на восьмерку! — вдруг услышал я за спиной негромкий, но отчетливый женский голос. Я обернулся.
На вид женщина была несколько старше меня — черные волосы, удлиненное холеное лицо с римским носом, твердый взгляд, ободряющая улыбка.
— Но я хотел поиграть подольше. У меня мало фишек.
— Ставьте все! Возьмите мои и поставьте туда же.
Она чуть наклонилась ко мне, передавая фишки, и обдала притягательным запахом жасмина.
Под таким натиском мне ничего не оставалось, как поставить на восьмерку. Как завороженный следил я за вращением рулетки, а в голове промелькнуло: «Неужели я азартный игрок?»
Но восьмерка не выиграла, и я остался без фишек, растерянно оглянувшись на неожиданную советчицу.
— Не может быть, — прошептала она, — возьмите еще — эти фишки ваши, и ставьте опять на восьмерку. Только не думайте об удаче!
Не оправившись от растерянности, я принял фишки и снова последовал ее указанию.
На этот раз восьмерка выиграла! «И немало!» — прикинул я по куче жетонов, которые подгреб мне крупье.
— Делайте ставки, господа! — привычно пропел он, глядя в мою сторону. Тут незнакомка прихватила меня за локоть и прошептала:
— Забирайте фишки, и пошли!
Хоть она и подарила их мне, я знаком попросил ее подставить сумочку и сгреб туда жетоны.
— Но они ваши, — настойчиво произнесла она, отводя меня от стола, — идите менять. — И передала мне сумку.
— Но я… чувствую себя обязанным, — промямлил я. — Почему вы не играли? Не хотите?
— Ну, если вы это чувствуете, то поговорим потом — я подожду вас на улице.
Я обменял в кассе жетоны. Получилось около четырехсот долларов. Неплохая сумма! Но наверно, не настолько, чтобы служители казино стали строить интриги, чтобы не выпустить с выигрышем.
Холеная игрунья ждала меня на выходе.
— По крайней мере половина выигрыша ваша, — протянул я ей двести «зеленых».
— Ну, ладно, сто я беру себе, а на остальные можно вместе гульнуть. Если не возражаете? — испытующе взглянула она на меня.
Когда она протянула руку за деньгами, я опять ощутил острое дуновение жасмина.
— Почему бы нет! — воскликнул я, снова подчиняясь ее магии. — Вы меня интригуете!
Дама улыбнулась:
— Вон там маленькая кафешка. Я не люблю больших ресторанов.
— А-ля франце! — подбоченился я и предложил спутнице руку.
15. Дама с Амстердама
В кафе кроме нас сидело всего две пары.
— Земфира, — представилась спутница.
— Интересное у вас имя. Пушкинское.
— Я турчанка. Так как вас зовут?
— Дмитрий.
— Сколько вам лет?
— Тридцать.
— Вот как! Совсем молодой. Я постарше вас, на пять лет.
— Господи, выглядите вы, без лести, восхитительно!
— Спасибо. Стараюсь.
— Ну, что мы закажем? — подвинул я ей меню. — У меня это второе кафе за вечер.
— А что же ушли из первого?
Я чуть помедлил, взглядом изучая ее лицо. Она смотрела на меня внимательно и без тени кокетства.
— Вам я, пожалуй, попозже объясню, заказывайте! — обратил я ее внимание на подошедшего официанта.
— Так, — сказала Земфира, переключаясь на меню. — Мне бутылочку «Божеле», вам коньяк?
— Ну да, — махнул я рукой.
— Бутылочку «Греми», — и, в ответ на мой протестующий взгляд — «Много!»: — Вина много никогда не бывает!
Дама заказала также по паре киевских, оливье и семгу в кляре.
— У вас рафинированный вкус, — сделал я ей комплимент, как только отошел официант.
— Ох, моя слабость интеллигентные мужчины! — вознаградила она меня, видимо, за «рафинированный вкус». Но… в то же время я понял, что это серьезная заявка, и мне вдруг стало весело — впервые за пять дней я на время перестал думать о Лене.