Не в силах преодолеть искушения, я страстно, но нежно впился губами сначала в один, потом в другой. Лена застонала и, откинув лицо назад, с открытыми глазами, замерла, глядя куда-то внутрь себя. «Господи, несчастный маньяк, опять испортил все!» — пронеслось в моей голове.
Вдруг Лена положила руку на мои давно взбугрившиеся штаны и зажала в ладони добычу. По ее лицу пробежали судорожные волны. На несколько секунд она затихла, отдавшись чему-то внутри себя.
С минуту она сидела в полной прострации, потом неожиданно вскочила и побежала в сторону фуникулерной площадки. Я, одурманенный нашей близостью, не сразу понял, что произошло, но тоже вскочил и кинулся за ней. Несколько секунд моего замешательства решили дело — мне было не догнать ее.
— Не догоняй и не ищи меня! — крикнула Лена.
Я остановился, сжав в руках куртку. Мои пальцы ощутили влагу. На ткани куртки расплывалось довольно большое пятно — оно источало аромат, похожий на медовый. Я не удержался и лизнул его — сладкий, чуть горьковатый терпкий вкус, как у молодого вина.
Догадка промелькнула в моем разгоряченном мозгу, но не оформилась законченной мыслью.
Я бросился догонять свою любовь.
Увы, фуникулер уже уносил вниз мою красавицу, она стояла, вплотную прижавшись лицом к стеклу кабины.
Увидев меня, девушка подняла руку с двумя растопыренными пальцами — в виде буквы «V» — и что-то беззвучно проговорила, повторив два раза.
По губам, одной только обостренной интуицией, я прочитал: «Не хочу быть зайчиком».
17. Страдания молодого Вертера
В долгой всенощной бессоннице я понял, что именно произошло с Леной. Я слышал о внегенитальном оргазме у женщин. Но о том, что это может случиться с Леной, я и подумать не мог, когда ласкал ее в гроте. Если бы, если бы я знал, если бы я тогда почувствовал это!
Я до предела возбудился в мечтах о сумасшедшей девчонке, показавшей мне из фуникулера зайчика.
— Нет, я не хищный орел, чтобы сломать в когтях твое непорочное тело, бросив его потом на съедение другим. Ты судьба, подаренная мне Богом, подаренная именно тогда, когда я нахожусь на распутье жизни. Это не может быть пустой случайностью! Я не могу тебя потерять, Лена!
В этих взбудораженных мыслях я забылся только к утру и проспал до обеда.
Пообедав на скорую руку, я отправился в здравницу «Кубань».
Уже знакомая мне по празднованию Первого мая дежурная ошарашила меня так, что я, забыв о приличиях, сел на ее стол, чтобы устоять на ногах.
— А девушки уехали.
— Куда уехали?
— Куда, куда. Домой, в Сибирь.
— В какую Сибирь? Может быть, есть записка для меня?
— Нет, ничего не оставили. Только самая красивая просила передать тебе привет, если появишься, и семейного счастья.
Потом дежурная помолчала и сурово добавила:
— Крутите тут головы девушкам. А жена с детьми дома мается. А ну, слезай! Расселся тут…
— Когда они уехали? — Я нащупал ногами пол и выпрямился, готовый бежать неведомо куда, лишь бы догнать Лену.
— Рано утром.
«Слюнтяй, — подумал я про себя, — размечтался на всю ночь. Надо было еще вчера найти ее, идиот!»
Шатаясь, я покинул вестибюль гостиницы.
Как описать мое состояние в те несколько часов? Полная опустошенность и дикая, почти звериная тоска.
Оставаться один в таком состоянии я не мог. Вспомнил, что Липарит с Наташей снимают комнату недалеко от «Кубани», один раз я там даже был. Прихватив в магазине бутылку «Твиши», я побрел к своему курортному другу, побрел обреченно, без единой мысли в голове, механически передвигая ноги.
Наташа, в одном купальнике, мыла во дворе, под колонкой, ноги, ставя их попеременно на венский стул и оттирая что-то зеленой резиновой губкой.
— Заходи! — приветствовала она меня, — а я только что из «Ривьеры», Липарит пристроил меня туда на грязи, что-то плохо отмылась я там.
И медленными, нарочито зазывными движениями она продолжила омовение — высоко подымая впечатляющие ножки к водяной струе, поворачивая бедра в разные стороны. Однако этот неожиданный стриптиз в натуральных природных условиях ничуть не впечатлил меня.
— Где Липарит? — тупо спросил я ее.
— Он придет позже, зашел к врачихе. А что это там у тебя в руках? — Наташа отключила воду и не торопилась сменить позу, застыв у крана, изогнувшись крутым бедром. Потом медленно выпрямилась и, плавным же движением, взяла из моих рук бутылку. Рассмотрев, воскликнула: — Чудное вино! А то Липарит совсем споил меня коньяком. Проходи в комнату. — И она вернула мне презент.