— Ну надо же! — одарила меня девушка счастливой улыбкой.
Лицо ее светилось искренней благодарностью, она даже всплеснула руками, как бы намереваясь обнять меня, но, опомнившись, в последний момент опустила руки. Мы весело улыбнулись друг другу.
Незнакомка была вся кипучая и стремительная, ни секунды не могла устоять на месте. Задорные чертики сполохами так и прыгали в ее глазах. Я вдруг поймал себя на крамольной мысли, что… очень хочу поцеловать ее.
Подобравшись, я хотел ретироваться в свою комнату, но девушка, заметив бутылку, которую я опустил на пол при махинациях с замком, воскликнула:
— Как здорово! У меня в сумочке такая же! Надо отметить благополучное завершение взлома! Заходите в гости!
— Значит, наши вкусы сходятся! — с неожиданным для себя подъемом в душе произнес я. — Только зачем же на вы, когда уже было на ты?
Я чувствовал, что меня понесло на привычной, смелой волне чуть нахального отношения к женщине, которое позволяет быстрее всего добиться ее.
Мы сели за столом рядом, на стульях, наискосок друг от друга.
Дождь уже превратился в настоящий ливень, барабаня водопадами по оконному стеклу, и ощущение себя в безопасности от его холодных потоков создавало атмосферу особого уюта и предрасполагало к общению.
Девушку звали… Катей, как и мою невесту. Но «моя» Катя была блондинкой — тихой и задумчивой. Эта Катя была полной противоположностью — яркая брюнетка, стремительная в движениях и реакциях. Совпадение имен вообще широко распространенных неловко взволновало меня, но, обращаясь к своей новой знакомой, я как бы находился в привычном русле раскованного общения, не боясь спутать имя. Под шум дождя разговор струился легко, быстро перейдя в стадию откровенного.
Через полчаса нашей задушевной беседы, перемежающейся возлиянием божественного напитка, мы знали друг о друге почти все.
Катя, не смущаясь, рассказала мне про свою любовь к женатому капитану милиции, добавив, что тот давно развелся бы с женой ради нее, если бы не его ожидание майорской звезды.
— Но он сказал мне, что когда я вернусь из командировки, то звезду уже можно будет обмывать, а после этого…
— Знаешь, у нас похожие судьбы. Мне тоже пришлось развестись с женой. Правда, нелады у нас давно. Но у меня есть дочка.
— У него тоже дочка. Ну что ж, будем считать, что у нее будут… две мамы, — усмехнулась она задумчиво.
— Куда заносит нас любовь… — вздохнул я.
— Знаешь, такое облегчение, что я откровенно поделилась с тобой… Как будто знаю тебя всю жизнь.
— Ну, у нас с тобой откровенность, как у случайных попутчиков в поезде, они знают, что больше не встретятся.
В комнате смеркалось, но свет мы не включали.
Ошеломительные округлости собеседницы таинственно выступали во мраке, неимоверно будоражили мое мужское естество, стосковавшееся по обладанию женщиной. Она пошевелила коленом и нечаянно коснулась им моего. Этого мимолетного движения хватило, чтобы взорвать ситуацию. Я передвинул стул ближе и обнял ее за плечи. Голова закружилась от теплого винного дыхания девушки, шестым чувством я ощутил в темноте, как зарделось ее лицо.
Мы переплелись губами, судорожно нащупывая языки и зубы друг друга. Что есть силы я вжал в свою грудь горячую упругость ее грудей с проникающими сквозь ткань одежды твердыми возбужденными сосками.
— Катя… — прошептал я.
И в этот миг я как будто обратился не к ней, а к той, другой Кате, зыбкий печальный образ которой белесым туманом возник между нами.
Я вздрогнул и разжал руки. Девушка не сразу, но отодвинулась, уловив мое замешательство. Ей нельзя было отказать в чуткости и такте — я не сомневался, что она поняла меня. Молча я налил и выпил еще стакан вина и пожелал девушке спокойной ночи.
Мы расстались под грохотание дождя по металлическому карнизу, в сумраке южной осенней ночи.
Спал я счастливым безмятежным сном, как это бывало только в детстве. Наваждение покинуло меня, словно его и не было.
Так я навсегда избавился от искушений, и даже мысли о возможной измене той, с кем я связал судьбу, перестали меня посещать.
Приехав в Сочи, мы с Катей поселились на другом конце города, но я потянул ее в «Ривьеру». Город очень обновился за это время, санаторий блистал новым огромным корпусом, но старое здание сохранилось. Я подошел поближе. Вот там Лена стояла с Липаритом на балконе и весело смеялась, слушая, как я пою частушки.
Ноги сами повели меня в парк, Катя послушно шла рядом. Лягушек в водоемах заменили на новые, модерновой формы, но жене они понравились. Мы медленно двигались по аллее. Где же то место, на котором мы с Леной прощались? Я не узнавал местности.