— Аааа!
А затем рядом с ней появился здоровенный флибустьер, настоящий великан: пузо почти как у тётушки Фавры, пуговицы отлетели — расходится заляпанный кровью кафтан; борода всклокочена, лицо жёсткое и страшное.
В руках у него был меч.
Он на мгновение заслонил ей солнце — и в отчётливом, ослепляющем прозрении девочка поняла — он её убьёт. Его не остановит ни то, что она ребёнок, ни её беспомощность — в этой битве не было ни чести, ни благородства, ни сострадания.
И тогда с отчаянным вскриком, словно зверёныш, Аррен кинулась вперёд и боднула его головой в пузо. И отлетела — оглушённая: его локоть задел её висок. Великан покачнулся; солнце окрасило его блёклые волосы зловещим ореолом.
И в тот же миг Аррен увидела самое страшное зрелище в своей жизни: его глотка вдруг раскрылась, и оттуда брызнул пурпурный, яркий фонтан. Кровь попала на неё, она оросила валун и камни. Меч выпал у пирата из руки; он на миг поднёс ладони к горлу, словно пытаясь закрыть рану — и повалился на бок, нелепо, подломив ноги.
За ним стоял Керс — один из матросов Боргольда.
Его клинок был красным.
Он бросил на Аррен мрачный взгляд — не сказал ничего, не ободрил, не кивнул — и бросился опять в схватку.
А она не могла не смотреть.
Зрелище было страшным.
Торговцы и флибустьеры дрались вовсе не так, как дерутся рыцари на турнирах, или мальчишки на деревянных мечах. Уж Аррен-то знала: когда держишь в руках палку, олицетворяющую клинок, главное не попасть противнику в голову, не выбить глаз. Ведь в конце концов, это всего лишь твой приятель из Косого переулка…
Но здесь, но чёрном пляже у безлюдных скал, не было правил, не было пощады: ножи погружались в животы, пальцы вырывали кадыки, выдавливали глаза, поверженные хрипели и сучили ногами — и их товарищи проходили прямо по ним, дробя кости и мозжа суставы. Чудовищное, бесчеловечное зрелище — явно не для глаз маленькой девочки…
Но ничто не может длиться вечно — и бой закончился.
Должно быть, команду «Клыка» хранило само дыхание Льва: лишь один погиб, насмерть раненный в спину, а остальные остались живы; но ранены все поголовно были серьёзно. Шарк, друг Жувра, сжимал живот подле бедра и непрерывно ругался: между пальцев сочилась тёмная кровь. Ливард, тощий высокий парень без одного глаза, волочил ногу; Лас, помощник Фошварда, то и дело утирал кровь со щеки.
Аррен, словно сквозь вату, слышала голоса:
— Кишки задело?
— Не, по мышцам. Ерунда, потерплю.
Матросы усаживались на землю, ножами кромсали рубахи, перевязывали раны. Лён и шерсть быстро пропитывались кровью. Наконец, она вновь увидела Керса; он присел рядом с Фошвардом.
— Они прошли во-но там, — донеслось до неё. — Видишь, тропка у скалы? Должно быть, как и мы, высадились за водой, услышали голоса… Пляжа тут только два, так что сразу пошли сюда. Хотели потопить нашу лодку, да не вышло; теперь вон смирненькие лежат.
— Что б меня оборотень сожрал, — буркнул Фошвард. — Ты прав. Однако ж, выходит, здесь их корабль; какого рожна теперь ждать — непонятно.
И глаза всех оборотились на море: а ну как, и вправду, там здоровенный галеон, битком набитый «волками моря»? И в тот же миг раздались радостные возгласы: небольшая каравелла, чуток поменьше кеча, торопливо уплывала на юг.
— Проваливают, собаки! — кривовато улыбнулся Фошвард. — Завидели наш флаг и драпают! Боргольда знают в этих краях.
— А как они узнали-то? — усомнился Лас. — Мы тут пятерых положили; верно. Повезло нам, что они без кольчуг были или доспехов — видать, тоже, не ожидали нас. Но на корабле-то откуда про это знать?
— Узнали и узнали, — отмахнулся Фошвард. — Может, у них свой маг. Глянул в волшебный шар — и готово. По мне так, с глаз долой — и ветер попутный им в задницу. Столько крови нам подпортили… мерзавцы.
Мельферда хоронили у высокой, напоминающей палец, скалы; рукоятками клинков и ножами вырыли могилу, опустили в неё холодное тело, засыпали сверху и навалили здоровенный камень — чтобы птицы или звери до него не добрались.
Моряки стояли кругом мрачные; и даже Аррен, которая почти не знала юнгу, ощутила горечь.
— Ну, — буркнул, наконец, Фошвард, — он уже в Царстве Льва, а нам ещё пора потрудится.