— Шиаль тельвергиты?
— Да, так зовут они себя сами. Вернее, не совсем так, но, ей-лев, мне это не выговорить.
— А… Сиэль?
— Сиэль… — задумчиво протянул Пьерш, поняв невысказанный вопрос. — Она подружка капитана. У них там настоящая любовь, ей-лев, мне этого не понять. Боргольд вроде как на ней помешался, а Сиэль разделяет его чувства. Или принимает? У них всё не так устроено, как у людей. Ты ведь знаешь, у него даже жены нет: вернее, есть — в Торталассе и Мельфашре. Ну там всё чин-по-чину, в Харраане разрешается иметь несколько жён. А тут…
Он сделал жест, словно силясь выразить нечто необъяснимое.
— Знаешь, что они там делают, вдвоём-то?
Аррен смутилась.
Пьерш покачал головой.
— Она ему читает стихи.
— Стихи? — изумилась девочка.
— Именно так, стихи… Шиаль в совершенстве владеют всеми языками и больше всего любят поэзию. Но почти никогда на наших языках не говорят. Считают их очень грубыми… мы торгуем с ними стихами, в обмен на янтарь.
Аррен потрясла головой.
— Это ещё что, — улыбнулся и взъерошил её волосы парень. — Вскоре ты увидишь Праздник…
Праздник остался в памяти у Аррен навсегда.
Вначале им пришлось перебраться на плоский корень, аркой поднимающийся из воды. Он был таким широким, что на него легко можно было бы уместить корабль. Синие люди спустились на корабль и привязали канаты повсюду — к носу корабля и корме; к резному фальшборту, и даже к мачтам. Они буквально за мгновения сплели верёвочные лестницы — словно пауки, что развесили над кораблём паутину. И Аррен снова подумала, что они попали в ловушку, как мухи.
Канаты были привязаны так густо (и переплетены между собой), что лезть по ним были почти также легко, как по верёвочному трапу, цепляясь за ступеньки-балясины. И всё же, Аррен на всякий случай страховал Крыса — тот самый забавный маленький человечек, что почти никогда не спускался с марсов. И почти всегда молчал, а если и изъяснялся, то в основном жестами или маловразумительными звуками.
Не так давно, Аррен, к своему ужасу, поняла, почему: у матроса попросту не было языка.
И вот, наконец, они ступили во владения Первых Людей.
Под ногами Аррен что-то спружинило, и она заскользила. Её мягко и уверенно поддержало синекожее чудовище, что стояло рядом. Аррен замутило, когда она осознала, на какой она верхотуре. Она не удержалась и бросила взгляд вниз: крохотный кеч чуть покачивался над сиропной гладью пурпурных вод.
Аррен застонала от ужаса.
Тем временем верёвки, идущие к мачтам и марсам, ослабили; теперь корабль был привязан лишь несколькими толстыми канатами за нос и за корму. Девочка видела, как внизу бросили якорь: крохотный с этакого расстояния, совсем игрушечный. Какое-то мгновение он лежал на упругой желеобразной массе, а затем начал погружаться.
Её прихватили под руки, и повлекли дальше от воздушной пропасти, и Аррен послушно перебирала ногами. Под сапогами что-то хрустело и лопалось: посмотрев вниз, она обнаружила множество белых грибов, похожих на трухлевики, и какие-то сочные курчавые листья, не похожие ни на что, виденное ранее.
Она осознавала, что её держать под руки не люди, и всё же, от этих монстров с бирюзовой кожей исходило такое ощущение спокойствия, что она расслабилась и доверилась им.
Они вошли в удивительный, мохнатый лес; деревья были совершенно прозрачными, а листья у них — громадными, с целую ладонь. Аррен видела, как пульсируют в них жилки; как алый сок перетекает внутри стеклянисто-зеленоватых стеблей. Здесь, наконец, её отпустили, она смогла оглядеться, и снова вскрикнула от удивления: у её провожатых было по четыре руки! Да, они явно принадлежали к тому же роду, что и возлюбленная Боргольда, но… были мужчинами! Если девушка была полностью обнажена, то они носили нечто вроде камышовых юбок; их плечи были шире, лица — грубее.
И — четыре руки!
Идущий рядом Пьерш подмигнул ей.
Под ногами стали попадаться крупные белые цветы — порой настолько крупные, что их приходилось огибать по дуге. У них, казалось, не было ни стеблей, ни корней; они впивались жадными присосками в саму древесину мангров.
Затем изумительный прозрачный лес уступил место новому диву: лесу, у которого не было ни стеблей, ни листьев. Странные, шероховатые жёлтые растения, похожие на кораллы, впивались в плоть дерева и поднимали вверх свои узловатые ветви. На конца ветвей зеленели тёмно-зелёные продолговатые шары, похожие на мохнатые огурцы. Не удержавшись, Аррен пощупала канареечно-охристые стволы: они были сухими и мёртвыми.