— Дитя моё, — сказал этот Голос, что казалось, исходил отовсюду, — я послал тебе испытания, но я же укажу тебе и путь. Ты усомнился во Мне, и позволил холоду захватить твоё сердце. Ты отринул посох — знак твоей власти над тварями земными; так не поступают короли. Ты принял под скипетр свой детей моих; так достойно ли отказаться от них в час нужды? И наказание твоё будет суровым, ибо королей я сужу иной меркой, нежели иных. Готов ли ты принять моё наказание, сын мой?
И остановился король, как громом поражённый, посреди тронного зала.
А затем упал на колени.
— Скажи мне лишь одно, — со стоном воскликнул он. — Придёт ли весна?
— Кто знает?
И полон скорби был Голос.
— Я не всемогущ, дитя моё. Я верю в то, что весна придёт. А ты?
И выпрямился король, и лицо его было белым, как мел.
— Я приму любое наказание, Лев мой, — ответил он. — Казни меня как хочешь, но приблизь наступление Весны.
«Так вот, что это голос, — подумала Аррен. — Лев!»
И ответил ему Лев:
— Сын мой, — грустно и мягко сказал он, — не казни себя. Я могу принять твою жертву, но осчастливит ли она тебя?
И ответил ему король.
— Лев мой, — сказал он горделиво и строго, — если твоя душа болит за детей твоих, то и подданные мои — дети для меня. Не в силах я выносить их страданий. Прими мою жертву, но спаси их.
И долго молчал Лев, а когда ответил, в его словах почудились Аррен слёзы.
— Да будет так, — сказал он. — Я приму твою жертву, король града Семистолпного, что возвышается над волнами.
Король вскинул голову, ярко блеснув глазами.
— И весна придёт?
— Сын мой, — возразил ему Лев, — мне это неведомо.
— Но как же так, — вскричал король. — Ведь ты, владыка всех дел земных, и ты — не знаешь, придёт ли весна?
— Я всего лишь друг, — грустно сказал Лев. — Друг, что приходит в час нужды. Весна не подчиняется мне. Многое подвластно мне — ветра пустыни и просторы неба, пучины моря и леса Шайхры. Но людские души неподвластны моей воле. А весну приносят с собой они…
Король прошептал:
— И кто же тогда приведёт её?
— Девочка, — ответил ему Лев. — Девочка, на плечи которой ляжет вся боль дочерей Евы. Ей суждена юдоль слёз — но и вознаграждение будет велико.
— И ты повелишь ей придти в Королевство?
— Кто я такой, чтобы повелевать ею? — мягко спросил Лев. — Я лишь попрошу.
И тогда сон Аррен закончился, и долго она думала, что бы он мог обозначать.
Впрочем, вскоре её одолели совсем другие заботы.
Плавание подходило к концу, и город восточных владык уже поджидал её.
Часть 3. Славный, славный город Тартааш!
Глава 1. Подать швартовы!
Велик, велик город Тартааш!
Возлежит он на золотых песках, пронзает небо зелёными минаретами, попирает твердь дворцами из камня и кедра. Горят серебряные звёзды над беломраморными усыпальницами, цветут яблони и сливы, ревут ишаки в ночи. Полон он тайн и опасен; прилавки ломятся от спелых фруктов, а черноокие девы его — прекраснейшие на Южных островах.
Непременно посетите Тартааш!
Солнце выползло из-за горизонта, точно разбухший шар — поначалу огненно-маковый, расплывшийся, как тётка Фавра; его окружали лиловые облака. Потом он поднялся чуть-чуть повыше, стал стройнее и начал походить на начищенную до блеска монету — такого цвета бывает в кружке крепкий чай. Небо было чистым; только на востоке, у окоёма, клубилось похожее на галеон, облако.
Аррен смотрела на тёмную, опасную синь за кормой, перегнувшись через резные «перила». Море завораживало её. Корабль качали настоящие водяные горы — громадные, сизо-зелёные. Одна такая гора — побольше Спины Тролля. С поверхности вода казалась прозрачной; однако дальше, в глубине, цвет мрачнел и сгущался. Порой в море мелькали косяки рыбы или плавали водоросли; два раза она видела дельфинов.
Страшно было даже подумать, сколько здесь до дна.
— О-хо-о! — прокричал сверху Крыса.
Она резко выпрямилась, и у неё закружилась голова.
Далеко на горизонте появилось крохотное пятнышко. Оно не уменьшалось, а росло, отчётливо проступая на синеве небес. Аррен зажмурилась. Третий остров в её жизни!
Каким он будет?
И в этот миг ветер дунул изо всей силы; корабль словно сам рванулся к новому порту. Его нос наклонился вниз, и девочке почудился громадный вздох, пронёсшийся от бушприта до ахтерштевеня. Аррен в который раз подумала, что корабль похож на живое существо. А затем штормовой порыв унялся, и они снова пошли ровно — «Клык Льва» скользил по бездонной водяной глади, оставляя за собой вязкий пенный след.