Боргольд вышел из капитанской каюты и стоял на полубаке.
— Вот он, Остров Песка, — сказал он с непонятным Аррен выражением.
Его брови густо сошлись, а лоб прорезали морщины; но на губах плясала улыбка. Келарденку охватило неуёмное волнение, и вот, наконец, остров приблизился настолько, что она смогла его рассмотреть.
— Копыто Осла, — сказал кто-то, и спустя мгновение она поняла: это название того, что она видит — узкого мыса, глубоко вдающегося в море.
Море посветлело, оно стало светло-бирюзовым. Волны теперь уже не казались такими страшными. Если раньше они качали корабль небрежно, словно ненужную игрушку, то теперь несли бережно и ласково, будто долгожданного ребёнка.
И вот каким увидела Остров Аррен.
Берег был скалистым и желтоватым: отвесными скалами он поднимался в небо. Зелени было мало, и она была чахловатой — то тут, то там за породу цеплялось скрюченное деревце или клочок травы.
— И… пошли!
Матросы ухватились за верёвки, скрипели снасти, громадные паруса хлопали, корабль скрипел — и по нему словно пробежала дрожь сытого удовлетворения. Они развернулись и пошли вдоль берега; в небе появились чайки. Они резко, сипло кричали, будто чему-то возмущались. А затем берег резко вильнул вправо, и увидела…
Её глазам открылась бухта — просторная и широкая; её окаймляли горы.
И вода в бухте была изумительного оттенка — цвета пылающего сапфира.
Небесной синевой бухта устремлялась вперёд — и за ней вставал Город. Город, подобного которому Аррен не видела никогда.
Он был грозен и прекрасен одновременно.
Пронзали небо башенки-минареты; в рассветной нежности алели купола. Громадные особняки утопали в зелени; широкие каменные лестницы сбегали к морю. От него веяло ощущением могучей — и не вполне доброй — силы; словно пресыщенный вельможа, город возлежал на холмах. Рядом с горами затаились царские усыпальницы — размерами они превосходили высочайшие из дворцов.
По бокам от города скалы расступались; а за ним тянулась долгая бесплодная равнина. В бездонно голубом небе он вырисовывался ясно и чётко.
— Тартааш, — сказал Боргольд.
Корабль зарылся в воду, обдав девчонку снопом солёных брызг; а затем ветер стих. Должно быть, его заслонили горы. Паруса обвисли, словно раздался тихий, довольный вздох. Корабль покачивался на волнах, будто любуясь Тартаашем.
— Зарифить паруса! — внезапно проревел шкипер у неё над ухом, и Аррен даже присела от неожиданности.
На баке и полубаке закипела бурная деятельность; паруса «убрали» — подвязали особым морским узлом, «рифовым» (он крепкий, но легко и просто развязывается, одним рывком за свободный конец). На талях спустили на воду кормовую шлюпку и подали на неё буксир (такую толстую верёвку). В неё село несколько самых дюжих матросов; вспенили воду вёслами — и корабль, наконец, стронулся.
Они медленно вплывали в ослепительную синеву, скользили по берилловому морскому лону. Несколько кораблей стояло в бухте на якоре — их паруса были забраны, а палубы — опустели. Они проплыли мимо них, словно вдоль величавых призраков.
А город всё приближался.
Великий город Тартааш!
Горы, окружающие бухту, нависли над ними — а впереди надвигались каменные здания. Аррен следила за ним, как заворожённая. Город был похож на сказку — чарующую, жестокую восточную сказку, подобно тем, что некогда рассказывала её мать.
Солнце тем временем разгоралось; оно стало раскалено-белым, как угли в печи. Оно светило в спину Аррен — со стороны кормы, по направлению к острову. Ласковая нежность рассвета ушла; небо окончательно расчистилось — на нём осталась только парочка прозрачных, кисейных мазков, словно кто-то извозил его в извёстке.
Солнце играло золотом на гребешках волн.
— Приготовить якорь с левого борта!
Они подошли так близко, что Аррен могла рассмотреть деревья на берегу — диковинные, похожие на винные бутыли, увенчанные пучком салатово-зелёных опахал; она таких ранее никогда не видывала. Рос тут и обычный инжир, и деревья, которые издали можно было принять за сливы. Некоторые из них росли в деревянных кадках, а другие пробились через белый камень — он громадными, отёсанными глыбами слагал мостовую.
Девочка подумала, что город никак не мог быть возведён руками людей — разве что великанов. Сразу от моря Город круто поднимался вверх — выложенными цветной мозаикой лестницами, порой украшенными портиками и колоннами. Да уж, Тартааш нимало не походил на крохотный Келарден, в котором Аррен родилась и провела всю свою жизнь: он ослеплял, подавлял, устрашал.