Из-за двери послышались крики; Аррен, сидящая ровно, будто омертвевшая, схваченная морозом, поняла — там умирают солдаты Джаншаха. Никто не должен был вспомнить о Яджуидаре…
— Что случится с мальчишкой? — спросил Жувр.
Шах поморщился.
— С этим мелким щенком? Пусть живёт, и прославляет великодушие Кобад Хана. Сестру его я тоже решил отпустить: мой доверенный Хакхамани взглянул на неё и пришёл к выводу, что она не привлекательнее козы.
— Милосердие повелителя безгранично, — бесстрастно ответил Жувр. — Да живёт он вечно, как небо.
— Но вот кто по правде интересен мне, так это ты, благородный Келлар, — благодушно сказал Кобад Шах. — Доволен ли ты моим городом, о старьёвщик?
— Твой город достоин всяческой похвалы, — улыбнулся скупщик краденого. — Поистине, где бы ещё я мог бы завести восемь жён?
Южанин захохотал.
— Что ж, Келлар, живи, как живёт крыса под носом у кота. Доколе не наступит время, я не трону тебя.
Когда они шли через дворик, Аррен старалась не смотреть на тела — они лежали в жутких, изломанных позах, кое-кто скрёб пальцами землю. Над ними стояли воины с равнодушными лицами; их сабли были обнажены. «Почему жизнь так жестока? — спросила она себя. — Могла ли я спасти их?». Матросы «Клыка» стояли рядом, напуганные и бледные.
Наконец, они выбрались на улицу; Тартааш был всё таким же, лениво-чопорно-сонным.
Рамда держался поближе к Аррен; девочка подумала, что для бедного мальчишки произошло слишком много.
— Ты остаёшься? — задумчиво почесав бороду, спросил у скупщика Фош.
Келлар рассмеялся, словно ему рассказали анекдот.
— Конечно нет, дорогой друг мой. Я уплыву через недельку — но не на вашем корабле.
— И бросишь всё?
— Мой друг, — развёл руками старьевщик, — мы приходим в этот мир нищими, и уходим — не в силах забрать с собой ни гроша. Так стоит ли горевать о дарах земных, когда сама возможность дышать под угрозой?
— Как думаешь, а нам — стоит ли верить Кобад Хану? Может, уплыть сегодня?
Келлар поморщился, словно съел кислую вишню.
— Отплыть в один миг у вас всё равно не получится, друг мой. Если бы наш милейший царственный толстяк возжелал и впрямь убить вас, он бы сделал это сегодня. Королевство — сильный враг, Тартааш не осмелится плюнуть ему в лицо. Для вас имеет смысл положиться на Льва. А вот я попросту испарюсь — ни единая кошка не поймает такую мышь, как я.
Ночевали они у Келлара.
Дом показался ей притихшим и ошеломлённым — должно быть, старьёвщик рассказал новости своим жёнам.
«Интересно, заберёт ли он их с собой?» — подумала она.
Вечером Аррен подошла к Харату.
Маг стоял, любуясь в окно на мигающие звёзды, рассыпанные драгоценностями по чёрному бархату ночи.
— Харат, — тихонько сказала Аррен. — Скажи, а что это за существа были в городе? Это были демоны пустынь? И что за тварь дремала в чёрном доме?
Кудесник, улыбнувшись, посмотрел на неё.
— Нет, чудовища из города не имели ничего общего с демонами песков, — наконец, помолчав, ответил он. — А сущность из дома — и вовсе не имеет ничего общего с этим Миром. Но это долгий и тёмный рассказ, дитя. На что он тебе?
Но Аррен шепнула:
— Я хочу знать.
— Ну что, ж, — вздохнул Харат. — Тогда слушай. Есть пустота, что лежит между звёздами — там, далеко-далеко, над солнцем и луной. И в ней обитают твари, которых невозможно вообразить. Мне не ведомо — сотворил ли их Лев, или они древнее Льва, но они стары — очень стары, и злы — очень злы.
Он помолчал.
— Хотя, впрочем, сейчас я солгал тебе: они не питают к людям подлинной злости. Нет в земных языках слов, чтобы описать их чувства; но люди для них — не более, чем игрушки, а людская жизнь — ничего не стоит. И потому не стоит их призывать из других миров; не стоит и общаться с ними. Всего этих существ великое множество, однако в нашем Мире их дремлет лишь трое. Один — в саркофаге из зелёного нефрита, глубоко под землёй, в разрушенном храме под джунглями Юга; другой — под волнами Зелёного Моря, и третий — в чёрном доме в проклятом городе Яджуидар.
Сам воздух нашего мира усыпляет их; и всё-таки, их можно разбудить.
Мысли твари из саркофага порождают демонов, что охотятся на людей в лесах Шимбарны; кошмары твари, что дремлет в Океане, производят на свет морских змеев и кракенов; а мысли того, с кем мы столкнулись — зародили в песках Демонов Пустынь. Демоны Пустынь возвели под песком города из камня; они плодятся там и редко показываются на поверхность.