Выскочив за дверь, я нашла нужную комнату. Вещи лежали на кровати - мужские, как я и предполагала. С халатом было расставаться жаль: я с ним уже как-то сроднилась. Со вздохом натянула тонкие спортивные штаны, надела майку, висевшую на мне мешком. Оглядела себя - и опять вздохнула. "Я похожа на грузчика!" Закатала штаны, накинула кофту, чтобы не просвечивала грудь, сунула голые ноги в мужские тапки и вернулась на кухню, надеясь, что теперь выгляжу больше как представительница богемы.
Улыбка, скользнувшая при виде меня по губам Проскурина, показала что он иного мнения.
- Успеешь высушить волосы, пока я делаю салат. Фен в ванной.
Это было кстати. Не сидеть же за столом с обмотанной полотенцем головой! Я и без того чувствовала себя весьма неуверенно без макияжа и деловой одежды, служившей мне своеобразной бронёй. Теперь же броню скинули, и я оказалась уязвима и беспомощна, как ёжик без своих иголок. Впрочем, кое-что я сделать всё же могла!
Высушив волосы, я сходила за сумкой, которую так заботливо забрал начальник. В ней нашлись и маленькая расчёска, и косметика. Нанеся лёгкую боевую раскраску, я почувствовала себя более раскованно. Особенно когда догадалась перетянуть своим ремнём бесформенную кофту и чуть повыше закатать штаны - на 7/8. Сразу стала выглядеть более стильно - насколько это возможно в подобном наряде.
Собрав попышневшие после мытья кудри в высокий пучок и закрепив его шпильками, вышла к начальнику. Он курил на балконе, но, стоило мне войти, затушил сигарету и обернулся. Посмотрел на моё преображение, кивнул - то ли мне, то ли своим мыслям. Уходить с балкона он не торопился, поэтому я встала рядом - не садиться ведь одной за стол.
- Ну, теперь объясни мне, Анжелика, - сурово начал начальник, - что тебя потянуло - одну, на ночь глядя, в воскресенье - осматривать эту квартиру? Это же туда ты ездила в пятницу?
Я порадовалась, что выгляжу более-менее презентабельно: отчитываться нужно в подобающем виде, а не как босоногая девчонка с доков... Взгляд невольно переместился на собственные голые ноги.
- Бояться не надо, - неверно понял меня Евгений Харитонович. - Просто ты не представляешь себе, что я ощутил, когда услышал... - он осёкся.
Слова оправданий застряли в горле. А ведь начальник, наверное, куда-то собирался: он был одет, как настоящий франт - подчёркнуто элегантно, даже шикарно, а дорогой аромат его парфюма ощущался и сейчас. Обычно он им не пользуется.
- Я вас отвлекла от чего-то важного? - еле слышно спросила я. - Простите.
- Анжелика, ты... - сердито начал шеф, но оборвал себя. - Какие глупости ты говоришь!
На глаза навернулись слёзы, норовя пролиться. Не желая давать им воли, я опёрлась на подоконник, разглядывая чудесный вид. Прохладный воздух помог овладеть собой. Не глядя на Проскурина, я сжато рассказала о двигавших мной мотивах. Слушая меня, начальник снова закурил, выдыхая дым в распахнутое настежь широкое окно. "Разволновала" - обвинительно шепнула совесть. Я постаралась повернуть всё в лучшую сторону: "Вы меня спасли, и теперь всё будет хорошо, квартиру клиенту я найду, а нога заживёт..." Но Проскурина это не впечатлило.
- Мы с тобой не пионеры, Желя. Оставь свой энтузиазм до рабочего дня.
Я поджала губы: вообще-то я пытаюсь его успокоить!
- Я так понимаю, весь этот героизм оттого, что ты меня боишься.
- Вовсе нет, - запротестовала я.
- Вовсе да! - перебил он, резким движением потушив окурок. - Это прекрасно можно было сделать в понедельник или любой другой день. Или не делать вообще.
Я отметила, что Евгений Харитонович сильно рассержен и устало подумала: "Надо было солгать". Неудивительно, что ему неприятно: наверное, я сорвала его со свидания. В таком виде не работают, тем более в воскресенье вечером.
- Извините, я не хотела вам мешать. Ваш номер случайно стоял первым... - голос дрогнул, и я поспешно закрыла рот. "Не хочу впадать в истерику! Не хочу". Шеф провёл ладонью по волосам нетипичным для него жестом, словно отчаясь донести до меня простую мысль.
- Пошли есть, - резко завершил он разговор и первым ушёл на кухню. Я постояла ещё несколько секунд и последовала за ним.
- Я, наверное, лучше поеду домой. Не хочу причинять вам неудобств... - продолжить мне не дали.
Блеснув сталью глаз, Проскурин негромко заметил своим "особенным" голосом, которым можно камни дробить:
- Мне кажется этот вопрос мы уже решили.