Глава 7
Напрасно я доказывала, что и одна прекрасно справлюсь и вообще, не надо больницы. Начальник сделал по-своему и привёз меня в частную клинику, владелец которой был его хорошим другом. Не знаю, что я ожидала увидеть - но уж точно не сеть дорогих клиник, перед одной из которых мы остановились! И снова мои отнекивается ни к чему не привели - мужчина на всё находил логичный ответ или оборачивал в шутку, а когда ему надоело пререкаться, включил приказной тон.
- Не пойду! - напало на меня какое-то детское упрямство. Вжавшись в сиденье, я исподлобья поглядела на Евгения Харитоновича. - Мне это не по карману! Да и нет там ничего - простой ушиб.
- Желя, ты можешь довериться мне хоть раз без истерик и скандалов? - устало вопросил Проскурин.
Мне стало стыдно. "Сколько можно упираться, в самом деле? Бессовестно тратишь его время" - ополчилась против меня совесть. Потупившись, я неловко вылезла из машины и, заботливо поддерживаемая Евгением Харитоновичем, доковыляла до дверей. В холле было чисто и уютно. Никакой больничной атмосферы и, что приятно удивило - никакой толпы. Интерьеры современные, а, когда к нам обратилась дежурная, выяснилось, что и сотрудники доброжелательные. «С больницей не сравнить, конечно, - вздохнула я».
Видимо, мой шеф действительно был "хорошим другом" владельца, потому что с нас чуть ли не пылинки сдували. И приняли, потеснив назначенного на это время мужчину. Мне было очень неловко, но сопротивляться Проскурину оказалось невозможно: он практически внёс меня в кабинет и закрыл дверь. Оборудование тоже оказалось на высоте. Мне сделали рентген, выявив маленькую трещину, а после - всё, что полагалось, чтобы травма как можно быстрее зажила. Забавно, но советы врача Проскурин выслушал внимательней, чем я.
- Тебе нужен покой, Желя, - говорил он мне по дороге домой... к нему домой. - Покой, и ещё раз покой.
- Евгений Харитонович...
- Нет, к себе ты в ближайшее время не вернёшься, даже не проси, - шеф был настроен категорично.
А я вдруг вспомнила, что собиралась попросить об отпуске. Поколебалась стоит ли... Припомнилось, как хотела надавить на жалость... "Накликала! Пожалуйста, теперь ты бедненькая, несчастная овечка, которая не вызывает к себе ничего, кроме жалости!"
Наверное, злость на себя подтолкнула меня к тому, чтобы попросить неоплачиваемый отпуск. Но стоило выпалить просьбу, на меня накатило ощущение неправильности: словно я беззастенчиво пользуюсь чужой добротой. Шеф на миг оторвал взгляд от руля, взглянул на меня. Я вспыхнула, досадуя, что не промолчала.
- К родным, значит? - медленно повторил он. - Что ж, езжай.
И больше не сказал ни слова. Я расстроилась; ожидала, что обрадуюсь, а получилось...
- Простите... - пробормотала растерянно, прежде чем подумала: «В чём я виновата?»
- За то, что не желаешь отмечать Новый год одна? Или со мной? Не говори ерунды, - отмахнулся Проскурин.
"С вами?!" - в изумлении чуть не выпалила я. В последний момент сдержалась. Так мы и доехали в молчании.
Перед уходом начальник уточнил когда я планирую ехать. Я неуверенно промямлила: "Завтра?" Он кивнул с непроницаемым видом и уехал в офис, оставив меня мучаться сомнениями. Делать в пустой квартире было совершенно нечего - не телевизор же смотреть. Поэтому я улеглась спать в надежде заткнуть вечные голоса в своей голове. Получилось: спала я на редкость хорошо. И, наверное, проспала бы ещё, если бы не разбудил стук в дверь и негромкое: "Желя, к тебе можно?"
- М-минуточку! - крикнула я, подскакивая на кровати и не слишком хорошо соображая спросонья. Впрочем, достаточно, чтобы не желать представать перед начальством в одной майке, с заспанным лицом и всклокоченными волосами.
- Я жду на кухне.
Приведя себя в порядок, вышла к Евгению Харитоновичу, творившему очередной кулинарный шедевр.
- Ммм, - втянула я носом вохдух. - Пахнёт очень вкусно!
Мужчина оторвался от кастрюли, обернулся.
- Сейчас докажешь насколько вкусно, - хитро прищурился он, наливая полную тарелку супа и ставя на стол.
- Это слишком много! - испугалась я.
- В самый раз для голодной выздоравливающей, - пресёк возражения кок. - Садись.
Я села, взяла ложку, помешала дымящийся куриный бульон с плавающими в нём вермишелинками. Евгений Харитонович присоединился ко мне, и я обратила внимание на жёсткие морщинки у рта. "Устал" - подумала с сочувствием. Меня обуяло чувство вины.
- Простите, это я должна была приготовить для вас что-нибудь! А не вы - меня кормить.
- Готовка для меня это отдых - я так скидываю стресс, - не согласился он. - А ты болеешь.
Я смутилась: как-то слишком заботливо это было сказано. Будто бы ему совсем не всё равно...