- Хватит о нём думать!
Мой резкий окрик заставил нескольких пешеходов отшатнуться. Под их настороженными и осуждающими взглядами я ускорила шаг. Зрение затуманилось; пелена, как от непролитых слёз, отгородила меня от мира. Закусив губу, всхлипнула: "Не буду плакать!" И только когда колени вдруг подогнулись, поняла, что дело не в слезах. Зебра, по которой я переходила дорогу, прыгнула на меня и перед глазами потемнело...
Глава 2
Трясясь в автобусе, я прокручивала в голове услышанное в больнице. Обморок. Истощение организма. "У вас был сильный стресс?" Жизненные показатели оказались почти в норме, за исключением слишком низкого давления. "Но если вы и дальше продолжите морить себя голодом, это плохо кончится, - предупредил меня врач, пожилой мужчина с усталыми глазами. - Не нравится мне как звучит ваше сердце"
А сердобольная медсестра жалостливо заметила: "Плюнь ты на этих мужиков, девочка! Ты молодая – тебе жить, да жить!" Про мужиков я не говорила ни слова, однако уточнять с чего она взяла, что обморок как-то связан с ними, не стала. Женщина была словоохотливой – знаю я этот тип! Скажешь слово – и не отвяжешься. Мне же сейчас хотелось только тишины и покоя.
Выписавшись из больницы, я отправилась домой. Лифт не работал, поэтому на седьмой этаж пришлось подниматься пешком. Уже на четвёртом я оценила справедливость сказанного доктором: волной накатила слабость, заставив прислониться к стенке. Лоб взмок; дыхание сделалось шумным и частым.
- Неплохо для молодой, - покачала я головой, - только клюки не достаёт.
Подождав, пока перестанут дрожать ноги, добралась до квартиры. Долго искала ключ, а когда, наконец, вошла, дом показался разорённым гнездом - пустым, холодным, мрачным. Сумка выскользнула из пальцев и плюхнулась на пол, но я не пошевелилась. Словно загипнотизированная, я смотрела на тени в коридоре, ощущая как кожу холодят мурашки. Двери комнаты и кухни, располагавшиеся друг напротив друга, были распахнуты, и в незашторенные окна струился тусклый, призрачный свет. Он не мог разогнать мрак – лишь заставил отступить, спрятаться в углах и в коридоре. Квартира показалась населённой призраками.
- Не могу здесь находиться!
Выскочив за дверь, я сбежала вниз – гораздо резвей, чем поднималась. В лицо дыхнуло свежестью, немного отрезвив. Знакомый двор не склонял к мистике.
- Я схожу с ума, - прошептала и хрипло засмеялась.
Поколебавшись, уселась на лавочке у подъезда. Хотелось прогуляться – нет, уйти как можно дальше! - да дверь осталась незапертой. Плевать. Мне просто физически необходимо было побыть на воздухе хотя бы несколько минут. Несколько минут плавно растянулись в десятки, а я всё сидела, любуясь снежинками в свете фонарей.
Если бы не освещённые окна в домах, я бы вообразила, что на свете я одна: так тихо было вокруг. Мороз под минус пятнадцать и зимние сумерки разогнали всех по домам. Тишина проникала в душу - незримо, неотступно, с каждым глотком воздуха вытесняя из головы какофонию сожалений, упрёков себе, непонимания и отчаяния.
Впервые со дня ухода Артёма я ощутила спокойствие. Не то леденящее оцепенение, сменяющееся ураганом эмоций, в котором пребывала всё это время, а настоящее спокойствие, чья сестра умиротворение. Оно удивляло: я успела позабыть каково это - когда на душе хорошо. А сейчас было если не хорошо, то хотя бы не больно. Почти не больно. "Уже счастье" - грустно подумала я. Пальцы на ногах замёрзли; скамья подо мной так и не согрелась, и холод от неё проникал даже сквозь одежду. Я встала. Голова слегка закружилась.
- Надо поесть.
Следовало возвращаться, но как же не хотелось! Что-то толкало прочь – прямо вызвала бы такси и уехала в гостиницу. "Не дури" - ворчливо возразил разум и погнал домой. Заставил войти в обитель теней, невзирая на комок в горле и слёзы, покатившиеся по щекам. Под его давлением я защёлкнула замок, отрезая себе путь к бегству, разделась и, умывшись, прошла на кухню. Стерильную и удручающе пустую.
В холодильнике предсказуемо оказалось пусто. Я было обрадовалась, что можно удовлетвориться чашечкой любимого кофе и немного посидеть у окна. Как бы не так! Здравый смысл ли, совесть, воля или ответственность - что бы то ни было: вкратце, мой личный мучитель, хотя он считал: "Спаситель!" - заставил меня обшарить все шкафы и сварить кашу из обнаруженного в дальнем углу просроченного пакета гречки. А потом её съесть.
Давясь и морщась, я насильно впихнула в себя полтарелки пресного, невкусного, разваренного варева, запивая его кофе - иначе есть было невозможно! Я и так-то не блистаю кулинарными талантами, но в состоянии депрессии моё творчество годится исключительно на то, чтобы украшать им мусорное ведро, как говорят французы.