- И кому вы заказали торт?! Коновалову?! Братьям Симонович?! – чуть не плача, вскричал кондитер, глядя на нас так, будто мы отобрали у него любимую игрушку.
Я вскинула брови: если б передо мной стоял выбор кому заказать торт, некоего Коновалова я бы точно обошла стороной: я лошадей люблю!
- Мухайлову? Нет? – Жора изводился ревностью, стараясь по нашим лицам отгадать на кого мы его променяли. – Вишневской? Диане, да? Да?..
Женя тихонько посмеивался, а мне стало жалко этого большого, открытого человека, с таким же большим, открытым сердцем и непосредственными эмоциями ребёнка.
- Жора… - начала я.
– Почему не мне?! – вырвался у него крик души.
Его губы задрожали, и Женя поспешил вмешаться:
- Мы никому не заказывали торта, но если б заказали, то только тебе.
Это Жору успокоило. Муки уязвлённого самолюбия скатились с него, как с гуся – вода. Тем не менее, через несколько секунд он снова всплеснул руками и вскричал, на этот раз с горячим осуждением:
- Как - не заказывали торта? Как – не заказывали?! Женечка, милый, как же милая – и останется без торта?!
При этом, смотрел он на Женю так, будто тот меня самого ценного в жизни лишил, отказавшись от торта в свадебный день. И столько убеждённости звучало в этом трагичным тоне, что муж поколебался: бросив на меня быстрый взгляд, признался с виноватым видом:
- Я об этом не подумал. Прости.
Честно сказать, я была привязана к Жоре, однако услышав его воззвания, нахмурилась. Я никому не собиралась позволять насаждать в моём муже чувство вины: и так не знаешь куда его девать! Поэтому решительно возразила:
- Я тоже о торте не думала. Я думала только о тебе.
Улыбнулась любимому, и на его лице появилось такое облегчение, что я сердито зыркнула на Жору.
- Зачем мне торт, когда меня уже ждёт один сегодня ночью? – прошептала, качнувшись к мужу.
Провела ладонью по лацкану кремового пиджака, и серые глаза осветились счастьем. Жора нарушил нашу идиллию. Уши у него оказались самые что ни на есть рысьи: подслушав мой шёпот, он вообразил, что его обманули: что у нас всё ж таки припрятан где-то торт – и что мы ждём-не дождёмся, когда доберёмся до дома, чтобы устроить разгульное ночное пиршество! Бурно возмутившись, он обрушил на нас жалобы и упрёки, и лишь многократные заверения, что никакого торта у нас не припасено, а в виду я имела совсем другое, успокоили эту бурю в стакане воды.
Развеселившись, добряк разразился восторженными и обильными поздравлениями. Расцеловал в обе щеки сначала меня, потом Женю и вознамерился исправить наше упущение самостоятельно, пообещав прислать нам роскошный торт! Роскошный в его понимании подразумевало не только красивый и вкусный, но и гигантский.
Послушав его наполеоновские планы, мы с Женей переглянулись и в один голос принялись уговаривать Жору не дарить гигантский торт, потому что мы попросту его не съедим – гостей-то нет! Двадцать минут, не меньше, было потрачено на бесполезные уговоры – нашим призывам не вняли.
- Каков торт – такая и жизнь будет! – упрямо восклицал кондитер, потрясая воздетыми руками и призывая небо в свидетели.
Жора искренне желал нам счастливой семейной жизни, а потому на торте экономить не собирался. Ничего, что мы его не съедим, пусть останется – главное, он у нас будет! В конце концов, нам пришлось принять, что его с благих намерений не свернуть и отступиться.
- После этого торта ты всё-таки станешь моим слонёнком, - соблазнительно прошептал Женя, наклоняясь ко мне, когда Жора усадил нас за столик и умчался за пирожными.
- А ты – моим! – засмеялась я. – Половина торта достанется тебе.
Жора лично выбрал для нас самые свежайшие и удачные творения своего мастерства. А так как мастерство было на высоте, то и пирожными оказался заставлен весь столик! Если б я съела хотя бы пятую часть из них, то уже превратилась бы в слона, не дожидаясь свадебного торта. И так-то съела больше, чем следовало - всё из-за Жориных уговоров. Каждое пироженое он расписывал с такой любовью, настолько сладострастно, что никакой воли не хватило бы устоять перед искушением!
И трюфель, и эклер, и макарончик – всё соответствовало его восторгам. Сняв пробу и чуть не проглотив язык от удовольствия, я окончательно предалась обжорству, перейдя к маленькому пироженому в форме сердечка. К тому времени мы с Женей остались наедине: присутствие шефа требовалось в святая святых: на кухне. И я была рада, что он ушёл: так можно было не отвлекаться на выслушивание секретов правильной пропитки и тонкостей приготовления того или иного шедевра, а отдаться мужу – целиком и полностью. Взглядом. Мыслями. Чувствами. Сердцем.