В его взгляде появилось что-то такое ужасное, болезненное, что у меня задрожали губы. Закусила нижнюю, напоминая себе, что не время рыдать - я должна оказать поддержку любимому. А ему нужна была поддержка! Вытянув левую ладонь из моих пальцев, он прикрыл ею глаза – видимо, ресницы служили уже недостаточным заслоном. Я чувствовала его боль как свою. Меня скрутило состраданием, порывисто прижалась к мужу, обняла, принялась целовать эти стиснутые в узкую линию губы, эту руку, которой Женя пытался отгородиться от прошлого.
- Не плачь, - взмолилась, вне себя от расстройства. - Пожалуйста, не плачь!
- Я не плачу, - ответил он со вздохом.
Помедлив несколько секунд, отвёл руку, будто принуждая себя открыться, поднять забрало.
- У тебя вся душа плачет, - прошептала в ответ, - кровавыми слезами. Позволь мне вытереть твои слёзы, - повторила слова, которые он сказал мне недавно.
Женя смотрел на меня без всякого выражения - мёртво. Безвольно. Оно было настолько несвойственно моему деятельному, волевому супругу, что я испугалась! Не дожидаясь разрешения, бросилась ему на шею, пылко целуя в глаза и лоб, прогоняя призраков, мрак, бесов и кошмары прошлого! Прочь! Прочь! Все – вон! Женя мой!
- Мой волк! Мой волк, - бормотала в волнении, мелко дрожа и прижимаясь к нему всем телом.
Мой страх заставил его вернуть себе самообладание. Меня обняли.
- Твой. Только твой, - заверил любимый негромко, но уже не так тускло, как до этого. - Не бойся. Ничего не бойся.
- Я просто хочу, чтобы ты был со мной, - прошептала, пряча глаза.
Наверное, с моей стороны было эгоизмом и наглостью требовать подобное - в некотором роде, отбирать его у... близких - у дорогих ему воспоминаний. Однако я не хотела, чтобы он от меня уходил, пусть и в прошлое! Слишком глубоко он в него погружался - слишком далёк от меня становился. Это пугало, потому что я теряла контроль над любимым: другие привязанности забирали его у меня. Каким-то неведомым образом муж постиг что заставляет меня трястись и сжиматься от беспокойства. Его грудь поднялась в глубоком, долгом вздохе.
- Прости, - произнёс своим почти нормальным голосом. - Прости, моя радость, я не хотел тебя огорчать.
- Ты меня прости, Женя, - покаялась. - Я такая эгоистка. Но я не хочу... не хочу... тебя отпускать, - я прерывисто вздохнула.
Он промолчал - не стал ничего обещать; но по серьёзному, а не пустому взгляду я видела, что Женя заставил демонов отступить. Ради меня.
- Спасибо, - прижалась я головой к его груди.
Он поцеловал меня в макушку, ласково провёл ладонью по волосам.
- Ты не расхотела смотреть?
Вместо ответа выпрямилась и снова положила альбом на колени. Взглянула на мужа - он придвинулся ближе, обнял меня за талию.
- Открой, - проговорил тихо.
И я открыла. Этот просмотр отличался от предыдущего. Прежде всего, он длился гораздо дольше: часа два с половиной, не меньше. Мы с Женей просмотрели весь альбом; я медленно перелистывала страницу за страницей, разглядывая картонные карточки. Любимый рассказывал о каждой фотографии: о своих родственниках, об их и своих собственных друзьях - о жизни своей семьи... Значимые праздники и торжественные события запечатлелись на фотоплёнку официальными, парадными, нарядными снимками; они соседствовали с домашними, уютными, милыми, забавными спонтанными кадрами.
Целая сага стояла за этими фотографиями - и Женя рассказывал её мне, открывая такие тайники души, которые стояли запечатанными двадцать лет - с момента катастрофы, когда его жизнь перевернулась жестоко и молниеносно: с трагедии, после которой мой муж до сих пор так и не оправился. Двадцать лет он носил всё в себе – а теперь вот делился со мной.
И я слушала: внимательно, сочувственно, искренне, проникаясь жизнью, которая разворачивалась передо мной. Его жизнью – всем, что наполняло её до знакомства со мной! Женя вскрывал передо мной огромнейший пласт того, что определило его натуру, сформировало характер, наложило отпечаток на мышление - повлияло на будущее! Этот пласт походил на глыбу айсберга, невидимую под скрывающей его толщей воды и недоступную взгляду, - но передо мной муж раздвинул заслоны и обнажил… себя - свой внутренний мир.
Я очень старалась быть достойной его доверия и откровенности; достойной быть посвящённой в такие тайники души, о которых не знал, возможно, никто, кроме него - и теперь меня! Женя допустил меня в самые глубинные и потаённые, самые дальние и заповедные пещеры своей души. И не было подарка ценнее для меня, потому что мой муж открывался передо мной весь, полностью!