- Нет, он сказал бы прямо.
Подобного рода деликатность Евгению Харитоновичу была чужда. Он работал по принципу: не подошёл, не справляешься – до свидания! Я настолько разволновалась, что понадобилась дополнительная чашка кофе, чтобы привести чувства в относительный порядок. В холл я спустилась без пяти двенадцать. Начальника ещё не было. Усевшись на диванчике, достала мобильный, чтобы почитать новости, как над головой раздался голос Проскурина:
- Желя! Вот ты где.
Я вскочила, поспешно убирая телефон в сумку.
- Пойдём! – бросил он и энергично двинулся к выходу.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как помчаться за ним.
- Осторожней, гололёд! – подхватил он меня, когда мои сапоги разъехались на обледенелых ступеньках. – Куда ты так бежишь?
- За вами! – хоть я и попыталась сказать это шутливо, упрёк не расслышал бы только глухой.
- Ну, прости, не привык ходить медленно, - извинился шеф и взял меня повыше локтя, невзирая на заверения, что не упаду и вообще на льду чувствую себя как рыба в воде.
- Рыбонька, глядя на то, как ты балансируешь и машешь руками, чтобы не приложиться об этот самый лёд, потребность в надёжной мужской поддержке очевидна. Я теперь тебя из рук не выпущу до самого офиса, - посмеивался Проскурин.
Я слегка растерялась: Евгений Харитонович не из тех, кто поощряет панибратство. Босс был в приподнятом состоянии духа, и это бросалось в глаза. Однако искать причину весёлости я не стала. Во-первых, меня это не касается, а во-вторых, наверняка связано с работой. Меньше всего мне хотелось показаться навязчивой, выпытывая подробности для посторонних не предназначенные. Сев в серебристый Ленд Ровер, мы влились в транспортный поток. Салон наполнила негромкая приятная музыка.
- У вас оригинальный вкус, - заметила я, с удивлением вслушиваясь в азиатскую мелодию, непривычную для уха жителя российского мегаполиса.
- Хорошо расслабляет, - ответил он, кинув на меня быстрый взгляд.
"Действительно" - согласилась я про себя. Шелест травы или камыша, трели инструмента, похожего на флейту – лёгкие, гармоничные звуки. Мне казалось, будто я ощущаю дуновение ветра, слышу перестук дождя и шёпот в кронах деревьев… Одинокая пичужка выводила печальную мелодию. Мне вдруг стало бесконечно грустно. Музыка волновала – словно ножом резала по сердцу; кровоточащая рана, оставшаяся от Артёма, снова открылась. Я хотела попросить выключить диск, но лишь крепче сжала челюсти, страшась, что из горла вырвется рыдание. Вместо этого отвернулась к окну, скрывая слёзы.
- Поплачь - станет легче, - тихо проговорил босс, и будто разверзлись хляби небесные!
Я зарыдала – в голос, с подвываниями: сил сдерживаться не осталось. В себя пришла гораздо позже. Моя голова лежала на плече Евгения Харитоновича. Правой рукой он крепко обнимал меня за плечи, левой – гладил по голове. Я вспыхнула, выведенная из равновесия сначала истерикой, а теперь – сознанием своего позора. И страхом грядущих проблем. Должно быть, я напряглась, потому что начальник сказал обычным командным тоном:
- Отставить самогрызство!
Как я ни была подавлена и смущена, у меня вырвался смешок, сконфуженный и жалкий.
- Желя… - он попытался отстранить меня, чтобы заглянуть в лицо, но я вцепилась в его пиджак, ниже опуская голову.
Страшно было представить как я выгляжу: зарёванная, с растёкшейся тушью и размазанной помадой! "О, Боже! - из груди вырвался стон неподдельного отчаяния. – Так упасть в глазах начальства!"
- Желя! – посуровело начальство.
- П-простите! – еле слышно пробормотала я, вдруг осознав что натворила! Испачкала Проскурину одежду! Как он работать будет? - Простите меня!
Слёзы вновь застлали глаза.
- Ну, перестань уже, Желя, - непривычно мягко попросил Евгений Харитонович, - что ты как маленькая?
Судорожный всхлип вырвался помимо воли; по щеке быстро скатилась слезинка.
- Анжелика, - голос мужчины посерьёзнел, но не потерял ласковых ноток, - не надо беспокоиться. Все мы люди, и нет ничего стыдного в том, чтобы поплакать на груди у друга и вымочить ему рубашку.
Я рассмеялась сквозь слезы: он смешно представил ситуацию.
- Ну вот, - обрадовался босс, - так-то лучше!
Отстранившись и опустив глаза - до того мне было стыдно встречаться с ним взглядом, я достала из сумочки салфетки для снятия макияжа, стёрла следы истерики и глубоко задышала, стараясь взять себя в руки. Почувствовав спустя несколько минут, что достаточно успокоилась, осмелилась взглянуть на шефа.