Пальцы всё ещё во мне, он смотрит вверх, глаза мягкие и искренние, и его зрачки поглощают меня. — Спасибо.
Ох. — Я думаю… — Я прочищаю горло. Мой голос остается колючим. — Может быть, это я должна благодарить тебя.
Он качает головой и приподнимается надо мной, балансируя на одной руке, и мои глаза расширяются. Он гладит себя другой рукой, глядя на мою грудь с изумленным выражением лица. — Это так хорошо, Мара. Ты так хороша. Почему ты хочешь, чтобы это было быстро? — Он наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня снова, облизывая внутреннюю часть моего рта, покусывая горло. — Я просто хочу, чтобы это длилось долго, — шелестит он о мою кожу.
Я понятия не имею, что он имеет в виду. Я не хочу, чтобы это было быстро. Я никогда этого не говорила, но он продолжает говорить мне, что…
Кроме того, что я сказала. Черт, я так и сказала. Только не ему. — Ты слышал меня.
Лиам занят. Облизывает один из моих сосков. Нежно покусывает. Снова лижет. Делает фантастическую работу.
— Ты слышал меня, — повторяю я. Я запускаю палец в его волосы, чтобы замедлить его. — По телефону.
Он останавливается, но не поднимает головы. Его дыхание, теплое на моей груди, заставляет меня дрожать. — Помнишь, как я нашел тебя в своей ванной? С тех пор я не перестаю думать о твоих сиськах…
— Лиам, ты слышал, как я рассказывала своим друзьям о… — Он сейчас занят сосанием нижней части моей груди, но по какой-то причине я не могу заставить себя повторить слова. — О том, что я хотела, чтобы ты сделал. Ты слышал меня.
Он смотрит вверх. Он раскраснелся, возбужден и прекрасен как никогда. — Я могу это сделать, Мара. Я могу сделать это для тебя. То, что ты хочешь.
— Я не… — Это ужасно. Я отталкиваю его, но он едва сдвигается с места. — Если это какая-то благотворительность, то мне не нужен трах из жалости. Я вполне способн…
Он берет мою ладонь и проводит ею по своей груди, по животу, пока его член не становится горячим в моей руке. Он массивный, и почти автоматически мои пальцы смыкаются вокруг него. Лиам гримасничает, прикусив нижнюю губу, и я вдруг понимаю, что он прикасался ко мне самыми разными способами, но я ещё не прикасалась к нему, вообще не прикасалась. Это кажется печальным, несправедливым и невыносимо глупым. Нужно что-то исправлять.
— Это выглядит так, будто бы я тебя жалею?
Нет. Нет, определенно нет. Но. — Я не знаю.
По собственной воле моя рука начинает двигаться вверх и вниз по его длине, простыми движениями, от которых он задыхается и закрывает глаза. Его губы раздвигаются, когда я обвожу большим пальцем влажную головку. Рука, на которую он опирается, дрожит. Заметно.
— Давай, Мара. — Его бедра двигаются. Входит и выходит из моего кулака. Он приближается. Приближается к чему-то. — Ты должна знать.
— Знать, что?
— Как трудно было, блядь, держать мои руки подальше от тебя. Как сильно я хотел этого, почти с самого начала.
Ох.
О Боже.
Его глаза остекленели, мышцы напряглись. Он на грани чтобы кончить, это очевидно. Настолько очевидно, что я шокирована, когда его пальцы обхватывают моё запястье, чтобы остановить меня.
— Пожалуйста, позволь мне трахнуть тебя. Позволь мне дать тебе то, что тебе нужно. Позволь мне хотя бы попытаться. — Он целует место под моей челюстью. — Сильно и быстро.
Я не собираюсь говорить ему "нет". Я не собираюсь говорить себе "нет". Вместо этого я улыбаюсь и притягиваю его к себе, обхватываю руками его шею, беззвучно приникая ртом к плоти его плеча, как сильно он мне нравится, как сильно я люблю это, а Лиам регулирует нас и наклоняется, пока снова не оказывается почти внутри, горячий и влажный, и… мне приходит в голову самая раздражающая мысль. Черт.
— Презерватив! Нам нужен… ты…?
Лиам застонал. — Черт. — Его бицепсы дрожат, пальцы побелели, когда он сжимает в кулак простыни. Затем он делает глубокий вдох и сдвигается, передвигаясь так, чтобы просунуть один — два — пальца в меня, выгибая их вверх так, чтобы он стимулировал именно там, где мне нужно.
— Что ты…? — Боже, это безумно приятно.
— У меня нет презервативов. — Его слова немного невнятны. — Я просто заставлю тебя кончить вот так, а потом себя. — Он говорит так, будто делает самую трудную вещь в своей жизни, и всё же ясно, что его это абсолютно устраивает. Что… Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.