— Лиам, ты… ты чист? — Его большой палец поглаживает мой клитор. Я стону. — Потому что я принимаю таблетки, и…
— Понятия не имею.
Как он не знает? Я тянусь вниз, чтобы удержать его предплечье. Проблема в том, что он всё ещё может изгибать пальцы. Его длинные, красивые пальцы.
— Проходил ли ты тестирование с тех пор, как в последний раз…?
Я готовлюсь к всевозможным ужасающим ответам, начиная от "Почему, конечно, нет, мой последний секс на одну ночь был вчера" и заканчивая "У всех есть ВПЧ, так или иначе". Но что приходит, так это: — Я проходил кучу ежегодных медосмотров для работы. Я… Мара, это не имеет значения. — Он целует меня в щеку, и ловкий поворот его запястья заставляет мой мозг отключиться. — Думаю, я могу заставить тебя кончить от моих пальцев. Это безопасно. И тебе не придется быть рядом потом, когда я…
Ежегодные медосмотры? Во множественном числе? — Когда у тебя в последний раз был секс? Ты можешь — ах, пожалуйста, пожалуйста, прекрати это.
— Понятия не имею. — Лиам вытягивает пальцы. На секунду трение отвлекает. Затем моя киска сжимается в знак протеста. — Я не занимаюсь сексом, Мара.
— Ты… Ты что?
Он отворачивается. Мы оба дышим слишком тяжело. — Мне не нравится секс.
Я смотрю вниз. Он такой твердый. Его член такой тяжелый на моем бедре. На мою кожу попала сперма. — Похоже, тебе… эм, похоже, тебе это нравится.
— Да. Но на самом деле нет. Просто… — Он держит мои глаза. У него темные, красивые карие глаза. — Ты мне очень нравишься, Мара. Мне нравится разговаривать с тобой. Мне нравится смотреть, как ты занимаешься йогой. Мне нравится, что от тебя всегда пахнет кремом для загара. Мне нравится, как тебе удается говорить практически всё, что ты хочешь, и при этом оставаться невероятно доброй. Мне нравится быть в этом доме с тобой, и всё, что мы здесь делаем. — Его горло подрагивает. — Я не думаю, что это сюрприз, что мне очень, очень нравится идея трахнуть тебя.
Боже мой. О Боже мой, о Боже мой, о Боже мой…
— Но мне не нужно… Я наслаждаюсь этим, — он гримасничает, как будто потрясенный недосказанностью, — может быть, даже слишком, так как я почти потерял это… несколько раз, просто находясь рядом с тобой, так что я буду более чем в порядке, если ты просто позволишь мне заботиться о тебе и…
Нет.
Я толкаю его в плечо, в грудь, и продолжаю толкать, пока он сначала не смирился, потом не растерялся, потом не был шокирован. Как только его спина оказывается на матрасе, он позволяет мне облокотиться на его бедра и стонет. — Что ты делаешь?
Я наклоняюсь и шепчу ему на ухо: — Сильно и быстро, Лиам.
В течение долгого времени он просто смотрит на меня, дезориентированный. Затем он должно быть понял: мы идеально выстроились. Я пытаюсь взять его внутрь, немного сопротивляясь, потому что он такой большой. Но я двигаюсь, балансируя ладонями на его груди, вверх-вниз и снова вверх, и через несколько минут, при движении вниз, он полностью зажат во мне.
Угол так глубок, что у меня заслезились глаза. Хватка Лиама почти до боли впивается вокруг моей талии.
— Мара. — Он задыхается. — Я не смогу вырваться.
— Всё в порядке. — Это прекрасно. — Просто делай то, что тебе приятно.
В любом случае, всё приятно. Скольжение плоти, влажное трение — даже в неуклюжем беспорядке наших движений, когда он выскальзывает и вынужден протискиваться обратно, это кажется совершенством. То, как он смотрит на моё лицо, на мою грудь, на подъем и опускание моих бедер, глядя ошеломленно; влажные, грязные звуки наших совместных движений; то, что он говорит о том, какая я красивая, какая драгоценная, о всех тех случаях, когда он представлял себе, что делает это — и это слишком
Я чувствую, как учащается мой пульс, и улыбаюсь ему, наклоняясь вперед. Я люблю тебя, думаю я. И я подозреваю, что ты тоже меня любишь. И я не могу дождаться, когда мы признаемся в этом друг другу. Я не могу дождаться, чтобы увидеть, что произойдет дальше.
— Я думаю, — ворчит он мне в горло. — Мара, мне кажется, я сейчас кончу.
Я киваю, слишком близко, чтобы говорить, и позволяю ему перевернуть нас.
*****
— Ну. Это было очень быстро. — Лиам ещё не отдышался. Его тон слегка самоуничижительный.
— Ага. — Восхитительно. Это было восхитительно.
— Я могу лучше, — говорит он. Я уверена, что он понятия не имеет, что это было лучше. Лучше. Лучше. — Я думаю. Может быть, с практикой.
Я ещё не уверена, что всё закончилось. Мои нервные окончания всё ещё дергаются. Всё моё тело наводнено электрическим наслаждением, которое то вырывается из меня, то снова вливается обратно. — Это было не так быстро, — говорю я.