Эли Хейзелвуд
ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ
Перевод для канала: https://t.me/anasstepp
Переводчик: Елена
Приятного прочтения и помните – книга переведена для ознакомления, не для коммерческих выгод. Прошу Вас уважать труд переводчика, не присваивать его себе и не выкладывать, без согласования с администратором канала-переводчика, данный материал на сторонних сайтах.
Спасибо <3
ПРОЛОГ
Настоящее
Я смотрю на груду посуды в раковине и прихожу к мучительному осознанию: У меня всё плохо.
На самом деле, забейте. Я уже знала, что у меня всё плохо. Но если бы я этого не сделала, это было бы равносильно признанию: тот факт, что я не могу взглянуть на дуршлаг и двенадцать грязных вилок, не увидев темных глаз Лиама, когда он прислоняется к стойке, скрестив руки на груди; не услышав его строгий, но дразнящий голос, спрашивающий меня: - "Постмодернистское искусство инсталляции? Или у нас просто закончилось мыло?"
Это происходит сразу после того, как я поздно прихожу домой и замечаю, что он оставил для меня включенным свет на крыльце. Это... о, это всегда заставляет моё сердце замирать наполовину милым, наполовину мучительным способом. Также замирание сердца вызывает: я помню, что нужно выключить его, как только я внутри. Очень непохоже на меня, и, возможно, признак того, что та грязь из семян чиа, которую он готовит мне на завтрак по утрам, когда я опаздываю на работу, на самом деле делает мой мозг умнее.
Хорошо, что я решила съехать. К лучшему. Эти сердечные замирания не могут быть устойчивыми в долгосрочной перспективе, ни для моего психического, ни для сердечно-сосудистого здоровья. Я всего лишь скромный новичок во всей этой тоске, но могу с уверенностью сказать, что жить с парнем, которого ты раньше ненавидела, но в итоге влюбилась - не самый лучший вариант. Поверьте, у меня докторская степень.
(В совершенно несвязанной области, но всё же).
Знаете, что хорошо в тоске? Постоянная нервная энергия. Я смотрю на груду посуды и думаю, что уборка кухни могла бы стать веселым занятием. Когда Лиам входит в комнату, я испытываю неожиданное желание загрузить посудомоечную машину до упора. Я поднимаю на него глаза, замечаю, как он почти заполняет дверную раму, и приказываю своему сердцу не замирать. Но оно всё равно это делает - даже делает сальто для пущей убедительности.
Моё сердце - придурок.
- Тебе, наверное, интересно, заставляет ли меня снайпер мыть посуду под дулом пистолета. - Я улыбаюсь Лиаму, не ожидая, что он улыбнется в ответ, потому что это Лиам. Его практически невозможно прочитать, но я уже давно перестала пытаться увидеть его веселье, и просто позволяю себе чувствовать его. Оно приятное, теплое, и я хочу купаться в нем. Я хочу, чтобы он покачал головой и сказал: "Мара" его тоном и рассмеялся вопреки здравому смыслу. Я хочу подняться на носочки, потянуться, чтобы поправить темную прядь волос на его лбу, зарыться в его грудь, чтобы почувствовать чистый, вкусный запах его кожи.
Но я сомневаюсь, что он хочет что-то из этого. Поэтому я отворачиваюсь, чтобы сполоснуть миску с хлопьями, спрятанную под дуршлагом.
- Я подумал, что тобой управляют те паразитические споры, которые мы видели в документальном фильме. - Его голос низкий. Насыщенный. Я буду очень сильно скучать по нему.
- Это были моллюски... Видишь, я знала, что ты уснул на половине. - Он не отвечает. И это прекрасно, потому что это Лиам. Человек, у которого мало улыбок и ещё меньше слов. - Так ты знаешь соседского щенка? Того французского бульдога? Он, должно быть, сбежал во время прогулки, потому что я просто увидела, как он бежал ко мне посреди улицы. Поводок висел у него на шее и всё такое. - Я протягиваю руку за полотенцем и натыкаюсь на него. Он стоит прямо за мной. - Упс. Извини. В любом случае, я отнесла его домой, и он был такой милый...
Я останавливаюсь. Потому что внезапно Лиам не просто стоит позади меня. Меня теснят к раковине, край стойки упирается мне в тазобедренные кости, а высокая стена тепла упирается мне в спину.
Боже мой.
Он... Он споткнулся? Должно быть, он споткнулся. Это несчастный случай.
- Лиам?
- Это нормально, Мара? - спрашивает он, но не отходит. Он остается на месте, прижавшись ко мне спиной, упираясь руками в стойку по обе стороны от моих бедер, и... Это какой-то сон наяву? Это сердечный приступ? Мой мозг превращает мои самые постыдные ночные фантазии в галлюцинации?