Старший в первый момент испугался, что его опять будут бить, но как только увлекли в поцелуй, поддался бессознательному порыву и стал отвечать с такой же охотой.
Только спустя пару минут страстного, мокрого поцелуя, Игнат наконец отстранился, мягко надавливая на плечи парня.
– Всё, Борь, тише, тише. Ты очень пьян, завтра проспишься, вспомнишь всё, будешь себя ненавидеть.
– А ты?
– А что я? Я-то трезвый.
– Ты тоже будешь меня ненавидеть? Ответь честно, по-братски.
– Не буду. Идём в ванну, надо тебя согреть.
– Да почему ты так спокойно об этом говоришь?! – Борис со злостью швырнул на пол куртку.
– Не ори, ты же знаешь, что у меня тут стены как картон, – Игнат подошёл к другу и склонился к уху, говоря негромко, но чётко. – Потому что я к тебе то же самое испытываю, дурак ты черноглазый.
– Но…
– Что «но»? Думаешь, ты один такой в России по мальчикам?
– Но как же Карина?
– А что, мне не могут нравиться и те, и другие?
Боря нагнулся за курткой, поджав губы.
– Ты злишься на меня.
– Нет, – закатив глаза, вздохнул парень. – Иди в ванну.
– Злишься, я знаю. Ты когда злой, у тебя интонации другие.
– Борь, просто зайди уже ванну. Не хватало мне тут, чтоб ты слёг наутро, – Игнат злился не на него, на себя. На себя, потому что чувствовал, как своим ответным признанием, хоть и искренним, портит мальчишке жизнь.
– Ты злишься, значит, врёшь мне, – шатен снял ботинки и прошёл в ванну, понуро смотря в пол.
– Включи воду, чтоб набиралась, и раздевайся.
Оставив вещи на стиральной машине, парень опёрся о высокий бортик, дожидаясь, когда ванная наполнится хотя бы на треть.
Игнат смотрел не его крепкую спину, покрытую родинками, покатые плечи, сильные руки, бёдра. От парня веяло маскулинностью, властностью, силой, что так будоражило душу старшего. Сделав шаг, он огладил плечи ладонями и, наклонившись, оставил между лопатками невесомый поцелуй.
– Зачем ты это?
– Чтобы показать, что я не вру.
– Прекрати, я же знаю, что так не бывает.
– Как «так»? – Гоша усмехнулся, упираясь о бортик по обе стороны от Бориных рук и невольно потираясь щекой о спину, надеясь, что на этот раз не схлопочет по зубам.
– Чтобы признаться, и это сразу оказалось взаимно.
– Но с девушками же бывает.
– С девушками проще.
– Только потому, что их больше, – Гоша медленно, словно боясь спугнуть дикого зверя, положил ему на грудь ладонь, чувствуя под пальцами жёсткие волосы, и провёл до живота и обратно. – Нравится?
– Блять, я тебе больше скажу, – просипел шатен, накрывая чужую руку и сжимая. – Это охренеть, как возбуждает. Но не трогай пока. Протрезвею, тогда поговорим, ты прав.
– Хорошо, – Игнат покорно отступил, позволяя парню расположиться в горячей ванне.
Минут двадцать они сидели в полной тишине. Борис полулежал, запрокинув голову и смотря в потолок, а Игнат устроился на табуретке, опираясь локтем о бортик.
– Борь, – наконец нарушил тишину Гоша.
– М? – отозвался шатен, медленно опустив взгляд.
– Что бы ты там себе не надумал про Бога своего и прочее, кто бы там от тебя не отвернулся по твоему мнению, у тебя есть я. Я, конечно, не чета Ему, но тоже, думаю, неплохой вариант.
Борис уже немного протрезвел и понимал происходящее куда лучше. Он приподнялся, сгорбленно садясь, и некоторое время молча смотрел в стену, хмурясь.
– Я в детстве так боялся, что надоем тебе своими постоянными появлениями. Что ты будешь терпеть меня только, пока работаешь там, в доме культуры. И так испугался, когда нам сказали, что ты уходишь, и будет другой преподаватель. Я почти никогда не плакал, ты знаешь. Считал всегда, что это не по-мужски, а я ведь будущий мужчина, мне не подобает. А тогда всю ночь проревел в подушку, не зная, как ещё можно эмоции выплеснуть. Потом, уже под утро, вспомнил слова мамы, что, если суждено с человеком по жизни пройти, он не покинет просто так. И спустя пару дней ты вдруг предложил к тебе домой приходить, чтоб ты с учёбой помогал.
Игнат смотрел на друга, чувствуя, как внутри тихий огонёк привязанности распаляется в настоящее пламя страсти. Он подался вперёд, цепляя чужие губы, и Боря ответил, обхватив его щёки мокрыми руками, с которых на пол и одежду старшего текла вода.
Разорвав поцелуй, шатен крепко обнял друга, почти вцепившись в него.
– Я никогда не чувствовал себя таким одиноким, как сегодня вечером, – горячо шептал он, сжимая в пальцах свитер, – и таким счастливым, как сейчас.