Беспокойство и забота обо мне балетмейстера согревают душу. По его словам, я – лучшая балерина из его выпускниц, он никогда не хотел отпускать меня или предоставлять мне возможность заниматься у другого педагога. Поэтому, когда я убила его наповал новостью о том, что ухожу в иную для меня сущность, он очень переживал и уговаривал не предпринимать ничего, не обдумав заранее. Меня было не переубедить, и когда мистер Эриксон сдался, то ясно дал понять, что я могу спокойно вернуться на его занятия для поддержания своей формы. В театр бы мою персону не приняли обратно. Поэтому первым делом, после своего провального эксперимента, я позвонила ему.
Зачем мне все это?
Если бы я сама знала ответ… Пару дней назад я приходила сюда на занятия, было здорово и приятно работать, и взаимодействовать с другой группой профессиональных танцовщиц. Без танцев я не мыслю своей жизни. Это как наркотик: попробовал, еще… и еще, и втянулся. Меня не устраивает роль второго плана, а находиться не в первых рядах – вовсе не мое. И как вы поняли, я не собираюсь сидеть, сложа руки, и ждать падающих с неба звезд. Если не балет, значит другое направление в танце.
Осмотрев привычную для себя атмосферу вокруг, решаю начать самостоятельный разогрев, не надевая пуанты. Закинув одну ногу на станок, делаю приседание на другой – опорной ноге, постепенно растягивая внутренние мышцы своих бедер, а мыслями вновь переношусь к ожидающему меня вечером родительскому ужину. Все пройдет хорошо, я смогу не обращать внимания на привычные подколки отца и бездействие матери.
Моя проблема в том, что я слишком воспринимаю все всерьез. Хотела бы я поучиться выдержке Жаклин и ее ловкому, включенному вовремя, пофигизму, который сходит с рук, в отличие от меня. И все-таки, нужно постараться найти выход из сложившейся ситуации с отцом, потому что плакаться матери – бесполезное дело. Она полностью находится в его подчинении и незамедлительно выполняет любой его приказ.
Тяжело вздохнув, меняю позицию, стремясь правой рукой к подъему левой ноги. Следом идет разминка стоп и подготовка икр для классического тренажа.
Первая часть экзерсиса у станка предполагает основную нагрузку именно на эти мышцы ног. Следующая – на работу бедер и верхней части спины. Натянутое струной тело постоянно пребывает в напряжении и готовности, поэтому, чтобы не случилось травм, необходимо перед уроком подготавливать и разогревать свое тело самостоятельно.
– Боже мой, какие люди! – слышу знакомый и противный голос одной из состава театральных балерин.
Характерный стук пуантов по полу, и в зеркальном отражении моментально ловлю взглядом группу из нескольких моих бывших коллег, нарочно цепляясь глазами за отдельную особу, вид которой вызывает лишь тошноту.
Дыши глубоко, Джиа. Не обращай внимания на выскочек.
– Здравствуй, Саммерс, – подходит ко мне сучка.
Неужели меня нельзя проигнорировать? Сейчас начнет «сожалеть» о том, как несправедлив этот танцевальный мир и бла-бла-бла.
Сара Грей – та самая, которой сразу была отдана моя сольная партия из балетной постановки.
– Очень приятно видеть тебя здесь… И снова в форме, – делает вывод больше для себя, когда внимательно проходится по моей фигуре любопытствующим взглядом.
Представляю, что ее нет, и невозмутимо продолжаю свою растяжку. Сара явно слепая, раз не замечает, что мне глубоко плевать на ее внимание.
Она рада меня видеть? Увольте. Ей бы лишний раз поиздеваться и уколоть меня моим же провалом в самое чувствительное место. Идиотка становится ко мне вплотную, опираясь спиной на станок, тыча в меня своим тонким, длинным пальцем.
– Но в то же время я удивлена, – продолжает она, – разве ты не должна сейчас скользить на пилоне, раздвинув рогаткой ноги?
Слышу, как несколько ее дурочек прыскают со смеху.
– Бывшая балерина и шест для стриптиза – оригинальное сочетание, – язвит эта стерва.
Я как могла себя сдерживала, но она сама напросилась. Выпрямляюсь и, оборачиваясь к ней, выстреливаю:
– У тебя все? Или еще есть надежда, что в твоей голове осталась хоть какая-то капля здравого ума? Потому что твои крошечные, жидкие мозги, внезапно вытекли в неизвестном направлении, а губы в виде куриной задницы, – комично поджимаю свои, изображая ее рот, – едва поспевают промямлить очередное вылетающее из них дерьмо…