Глава 1
Нэйтан Брайт не видел ничего и вдруг – увидел все сразу.
Он только-только въехал на холм, вцепившись руками в руль, чтобы не уступить контроль бездорожью, как внезапно вся сцена предстала пред ним. Она, видимая в отдалении, предоставила слишком много времени на то, чтобы рассмотреть ее по мере приближения. Он бросил взгляд на заднее сидение.
«Не смотри», – хотел было сказать он, но не стал. Бессмысленно. Взгляд невозможно было отвести.
Все же он остановился дальше от забора, чем было нужно. Поставил машину на ручник, ни двигатель, ни кондиционер не выключал. Оба с натугой продолжали протестовать декабрьской жаре Квинсленда.
– Сиди в машине, – сказал Нэйтан.
– Но…
Нэйтан захлопнул дверь, прежде чем смог услышать остальное. Он подошел к забору, раздвинул две проволоки и пролез со своей земли на землю брата.
Рядом с могилой стокмана стоял другой джип, наверняка с такими же вовсю работающими двигателем и кондиционером. Нэйтан поправлял забор, когда дверь водителя открылась и показался его самый младший брат.
– Здоро́во, – крикнул Баб, когда Нэйтан приблизился достаточно, чтобы услышать.
– Привет.
У могилы они встретились. Нэйтан знал, что рано или поздно посмотреть придется. Но, оттягивая этот момент, он начал разговор:
– Когда ты…, – он услышал позади движение и пригрозил. – Эй! Я же сказал, сиди в машине! – Ему пришлось кричать из-за расстояния, и слова прозвучали резче, чем он хотел. Он добавил мягче: – Посиди в машине.
Не сильно лучше, но, по крайней мере, его сын послушался.
– Я и забыл, что с тобой Ксандер, – сказал Баб.
– Ага. – Нэйтан подождал, пока сын захлопнет дверь. Сквозь лобовое стекло он видел силуэт Ксандера: в свои шестнадцать тот уже больше походил на мужчину, чем на мальчика. Нэйтан повернулся к брату. К тому, что стоял перед ним. Их третий, средний, брат Кэмерон лежал у их ног, рядом с основанием надгробия. Скрытый, слава богу, выцветшим брезентом.
Нэйтан начал снова:
– Давно ты здесь?
Баб задумался, как он делал всегда, перед тем как ответить. Его глаз почти не было видно под полями шляпы, а речь была немного медленнее, нежели обычно.
– Со вчерашнего вечера. Приехал перед тем, как стемнело.
– Дяди Гарри не будет?
Баб снова помолчал, потом покачал головой.
– Где он? Дома с мамой?
– И Ильзой, и девочками, – добавил Баб. – Он предлагал, но я сказал, что ты уже едешь.
– Наверно и хорошо, что он остался с мамой. Были проблемы в дороге?
Нэйтан наконец посмотрел на большой брезентовый сверток у ног. Падальщики им наверняка уже интересовались.
– Ты про динго?
– Да, брат. – Разумеется. Про кого же еще? Выбор в этих местах не велик.
– Пришлось пару раз выстрелить, – Баб почесал ключицу, и Нэйтану стала видна западная звезда татуировки Южного креста у него на груди. – Но в целом ничего.
– Ясно. Хорошо, – Нэйтан узнавал обычную для разговоров с Бабом беспомощность. Он подумал, что Кэмерон, как всегда, сумел бы сгладить углы, как вдруг осознание больно кольнуло где-то под ребрами. Он заставил себя сделать глубокий вздох, и раскаленный воздух обжег глотку и легкие. Всем было тяжело.
Глаза Баба были красные, лицо, заросшее и потрясенное, как и, собственно говоря, лицо Нэйтана. Некоторое сходство между ними можно было уловить. Проследить родство было бы гораздо проще с Кэмероном, который делал братские отношения понятнее, и, находясь посередине, разрешал многие конфликты. Баб выглядел уставшим и в последнее время казался Нэйтану старше, чем он его себе представлял. С разницей между ними в двенадцать лет Нэйтан удивлялся всякий раз, видя своего брата тридцатилетним мужиком, а не младенцем в пеленках.
Нэйтан сел на корточки рядом с брезентом, который выцвел на солнце и местами был подоткнут, как простыня.
– Ты смотрел?
– Нет. Сказали ничего не трогать.
Нэйтан ему не поверил. То ли из-за тона, то ли из-за того, как брезент лежал с краю, и был прав: стоило ему потянуться, как Баб издал клокочущий звук.
– Не надо, Нэйт. Там все плохо.
Врать Баб никогда не умел. Нэйтан отдернул руку и встал.
– Что произошло?
– Я не знаю. Только то, что передавали по рации.
– Да, да. Но я много из этого пропустил, – Нэйтан не смотрел Бабу в глаза.
Баб переступил с ноги на ногу.
– Я думал, ты обещал матери ее не выключать.
Нэйтан не ответил, и Баб не стал наседать. Нэйтан оглянулся назад, на свою землю за забором. Было видно, как Ксандер нетерпеливо ерзает на пассажирском сидении. Последнюю неделю они провели, передвигаясь вдоль южной границы, днем работали, ночью спали в палатках. Прошлым вечером они как раз заканчивали, когда неожиданно воздух завибрировал в гуле вертолета – черной птицы в перенасыщенной синеве умирающего дня.