- Витя, давай свернем? – с мольбой в голосе произнесла она. – Направо. Пожалуйста.
***
Яхт-клуба не коснулась новогодняя кутерьма. Припорошенные снегом яхты стояли на своих местах, и в тусклом свете фонарей сложно было отличить их одну от другой.
- У воды будет холодно, - даже не взглянув в сторону Невы, произнес Виктор.
- Я прошу! - Аля открыла дверь авто. - Хочу показать тебе свое самое любимое место в городе.
- Может... – Строганов открыл рот, чтобы возразить. Выдохнул. - Хорошо.
- Мы ненадолго.
- Если твое любимое, пойдем.
***
Сторож даже не вышел посмотреть на поздних гостей. Любителей поглазеть на яхты всегда хватало. Что в зной, что в холод – людей как магнитом тянуло к пирсу. Иногда попадались и совершенно сумасшедшие, не пугающиеся сырости и ветра.
- Витя, нам с тобой нужно поговорить, - уже на причале Аля смогла-таки произнести это вслух. - Нам...
- Я в курсе, - прервал он.
- Доктор сказал, что теперь...
- Давай завтра обсудим. – Строганов взобрался на палубу ближайшей яхты и протянул Але руку. - Хорошо?
- Да, - немного замешкавшись, – но…
- Саша… - с глухим стоном.
Аля вздрогнула. Имя... Он никогда раньше не называл ее так. Горло перехватило от нахлынувших эмоций.
- Не надо, милая, - Витя приложил палец к ее губам и тут же, будто ожегся, отдернул. – Все завтра. Договорились?
Молчаливый кивок. Все неправильно. Все не так.
Послушалась.
***
Никто не следил за временем. Сколько прошло минут: пять, десять, пятнадцать – ни Аля, ни Виктор не знали. Тела постепенно привыкли к холоду, глаза – к полумраку. Тишь да гладь. Безмятежность колючим морозным одеялом опустилась на плечи, и никуда не хотелось идти.
Только стоять. Смотреть вдаль. Думать о своем. Слушать биение сердца и пытаться рассмотреть звезды среди темных туч. Последнее получалось хуже всего. Постепенно серый горизонт над Невой стал непроглядно черным. Поземка, облачком клубящаяся по заледеневшей глади, стерла границу между рекой и небом, и люди на палубе стали казаться фигурками в огромном хрустальном новогоднем шаре. Словно кто-то давным-давно перевернул этот шар, встряхнул, и теперь пара, замерев, ждала, когда же осядет весь снег. Уляжется для новой встряски.
Витя разорвал тишину первым.
- Знаешь, - в завывании ветра послышался хриплый мужской голос. – Все настолько странно и глупо…
Аля обернулась. Строганов смотрел на нее в упор. Стоило лишь на миг встретиться с ним взглядом, как все мысли разом испарились.
- О чем ты?
- Так, о жизни, - он загреб полную пригоршню снега и, фыркая, растер им лицо. – Я всегда считал, что больше всего на свете люблю море. Яхты, скорость, ветер... А вот сейчас сижу здесь и думаю только о том, что корма этой яхты шире, чем нужно. И мачта кривая, и гик короткий… Идиот, - он закрыл глаза. - Господи, только псих вроде меня мог годами подыхать, тоскуя по морю, и не замечать главного.
- Ты корабельщик, - Аля ласково улыбнулась. Витино неожиданное открытие теплой волной откликнулось и в ней.
- Выходит, что так, - усмехнулся. – Долбанный корабельщик.
- Я и раньше догадывалась, но ведь тебя в чем-то убедить… Невозможно!
- Упрямый осел? Да?
- Есть немножко.
- Знаю, - Витя кивнул. – Осел, который был слишком упрям и… слеп.
- Зато ты многого добился.
- М-да…
«Невеста ушла, верфь сгорела, а собственное сердце решило, что больше биться ни к чему» - подумал он, но вслух не сказал.
Аля, зная, что подбадривать бесполезно, продолжать не стала. Если Витя понял главное, дальше он и сам был способен разобраться. Не тот человек, чтобы принимать на веру полуфабрикат чужой мысли. В этом ему можно было даже позавидовать.
Она и завидовала. В собственной голове царил хаос. Эмоции тянули в одну сторону, рассудок – в другую. Хотелось спрятаться куда-нибудь. Отлежаться как раненому зверьку. Слишком много событий случилось за последние полгода. Непривычно. Созерцательная реальность превратилась в постоянное движение. Короткий безумный роман с Олегом, внезапная разлука, уход за Витей. Череда будней в ожидании звонка или сообщения. Полная свобода и душевное тепло в чужой квартире, рядом с некогда любимым мужчиной. Узоры в калейдоскопе менялись один за другим, и окончательная, понятная картинка все никак не складывалась.
Думала ли когда-нибудь, что все так повернется? Выбрала бы иной путь?
- Как жаль, что ничего не видно, - произнесла она еле слышно.