— голубцы с виноградными листьями — наиболее ценимое мною лакомство;
— тушеная телятина — хорошо прокопченная;
— кебаб из телятины с винным соусом — по рецепту мамы;
— телячий тас-кебаб;
— вареная телятина;
— свинина с луком-пореем — впрочем, от нее можно отказаться, это еда не для тропиков;
— картофельное пюре — прекрасный гарнир, который украсит наши обеды;
— пюре из шпината — вкус его своеобразен, к тому же в нем немало витаминов.
Все будет приготовлено на масле, но в малых дозах. Жиры в тропиках не идут. Пива мы не возьмем, потому что его трудно хранить. В этом отношении хороша горнобанская минеральная вода, несколько ящиков которой мы и прихватим с собой. Кроме того, она отличается богатым содержанием солей, которые необходимы для организма в теплую погоду. По этой причине полезны и маслины, и во всех последующих экспедициях они будут одним из основных наших продуктов.
Влажность увеличивается. Удивляюсь, что замечаю это, ведь мы к ней давно привыкли.
Чувствую себя отлично. Душой и телом. Симптомов ослабления и истощения в счет не беру. Их проявление вполне естественно для экстремальных условий плавания. Сплю хорошо. Ночью отдыхаю.
Солнце сегодня печет не так сильно. Похолодало. Можно расслабиться.
Юлия тоже чувствует себя хорошо. Проявляет удивительное спокойствие. Трудно вообразить себе лучшего спутника, чем она. Люблю ее и восхищаюсь ею. Она вобрала в себя все возможные достоинства: ум, быстроту, остроумие, доброту, непретенциозность, волю, выносливость и смелость. В общем, человек без недостатков.
Почему я в таком порядке перечислил ее качества? Сделал я это подсознательно, не ставя перед собой задачу выделять их по степени важности. Но все же примечательно, почему именно ум я поставил па первое место. Так ли уж он необходим, чтобы переплыть океан? Не поставил бы я на первое место волю, выносливость и быстроту, если бы разыгралась большая буря? Даже в этом перечислении сказывается то, что мы дали себе отдохнуть.
Снова со всех сторон накатывают большие волны. Одна из них неожиданно отшвырнула Юлию на мешки. Она мгновенно вымокла, а ее одежда вдруг изменила свой цвет. Юлия встала и со спокойствием немного раздосадованного человека сказала:
— Так не годится. Ухо залило водой, когда я и не купалась.
Затем она долго подпрыгивала на одной ноге и вертела головой.
Ночью мы оба не сомкнули глаз. Снова началась та же история, что и перед Лас-Пальмасом. Как мы справимся на этот раз?
Продвигаемся в хорошем темпе. Лаг по-прежнему цепляется за саргассовы водоросли. Они коричневые, и их цветочки имеют форму шариков. Обычно они плавают на поверхности в виде длинных гирлянд.
Нам остается плыть еще около 1200 миль, или 15–20 дней. По моим вычислениям, мы должны финишировать 13 июля в 20 часов 30 минут. Интересно, отгадаю ли я? Район, в который мы попадаем, отличается постоянством ветров. Поэтому я учитываю вероятность наступления штилевой погоды, предполагая, что она продержится не более трех дней.
Ближе всего мы находимся к Бразилии. Если бы мы шли на Мартинику, Доминику или Барбадос, то к концу месяца были бы уже там. Куба расположена дальше и гораздо северо-западнее. Это (повторяю!) очень затрудняет наше плавание. До сих пор течение сносило нас на юг. Правда, сейчас оно стало почти попутным. Его скорость всего 7–8 миль в сутки, но если бы оно, как и раньше, тянуло нас на юг, то за 20 дней мы были бы отброшены на расстояние, равное примерно протяженности Болгарии.
20° северной широты.
Самое хорошее положение. Отсюда намного легче выйти на линию кратчайшего пути к Сантьяго-де-Куба. Моя мечта добраться до 22° с. ш. Только тогда я буду уверен, что мы не минуем конечного пункта нашего путешествия.
Юлия неожиданно взорвалась и обругала меня. Это с ней приключилось впервые. Знаю, она не виновата в этой вспышке и очень сожалеет о случившемся. Слишком велико напряжение, и неплохо, что она таким образом разрядилась. Теперь ей будет легче. Возможно, подобные моменты еще повторятся. Заключительный этап всегда тяжелее переносится.
Спрашиваю себя: обиделся ли я? Нет, только удивился и встревожился. Трогательная Юлия, очень люблю ее. Она выдержала самые трудные испытания и сейчас, когда нам вроде бы ничего не грозит, просто расслабилась. Подобную реакцию я наблюдал у многих людей.
Если бы я предупредил ее о возможности срыва после того, как стало полегче, смогла бы она удержать себя в руках? И чем мне, собственно, мешает этот взрыв? Выдержу. Прекрасно знаю, что все скоро станет на свои места. Вроде бы проявляю благородство и великодушие, но что-то гложет меня. А, это извечное сомнение в том, что к тебе относятся не так, как ты того заслуживаешь. Старое и опасное. Отдашься ему, и оно заведет тебя слишком далеко. Да и с какой стати здесь, в открытом море, уставшая Юлия будет все время воздавать тебе должное? И откуда ей знать, что именно я считаю “должным”?
Почти не ем. Нет аппетита. Я проглотил 5 маслин, полсухаря и 25 граммов зоопланктона за весь день. Пью много чая. Так продолжается уже несколько суток.
Шариковые ручки все время вставляют мне палки в колеса. Мне лень вести дневник, и я обвиняю в этом неудобное положение.
Чувствую себя хорошо. Стараюсь ни на что не жаловаться.
Оба мы мрачные, утомленные и мокрые. Льет дождь. Всю ночь мы занимались стакселем. Он зажил самостоятельной жизнью — полоскался, вырывался, издевался над нами, и Дончо провел уйму времени на носу в борьбе с несговорчивым полотном.
Ко всему прочему прошел еще один корабль. Мы видели его огни далеко на горизонте. Может ли так долго не везти с кораблями? В течение целого месяца мы лишь дважды их видели, да и то ночью. Боюсь, что нам так и не удастся сообщить о дате нашего прибытия. И никто не встретит нас. Хорошо было бы, если бы подольше продержался хороший ветер. В конце концов, наплевать на эту встречу, гораздо хуже, если нам придется торчать с обвисшими парусами на сильном солнцепеке.
Я принимаю душ прямо в океане. Висишь себе за бортом, держась за веревку, привязанную к мачте, и волны обмывают тебя. Это действо постоянно вызывает у нас стойкие положительные эмоции. Зато предметом каждодневных жалоб является то, что мы оба не можем больше сидеть. От соли и влаги у меня появились прыщи, и вследствие непрерывного сидения во время вахты выступили лиловые пятна. А стоять в этой раскачивающейся лодке трудно, и если не сохранишь равновесия, то украсишься еще одним синяком. Сейчас я уже не представляю себе, как мы доберемся до Кубы. Подтруниваем друг над другом, но выглядим неблестяще.
Теперь уже все тело покрылось прыщами. Десны у меня кровоточат, а ногти побелели. Немного опухли колени и щиколотки. А о мучениях в связи с жарой я уже и не говорю…
Я взорвалась и раскричалась на Дончо. Он очень удивился и ничего не сказал. Обиделся ли он? Весьма сожалею о случившемся. Вспышка не принесла мне облегчения, да и чувствую я себя виноватой. Впервые со мной такое произошло. Я не оправдываю себя этим, а просто хочу в дальнейшем остеречься от ошибок.
Моя кожа истончилась до предела. Сидеть больше не могу. 45 дней трусь о доски, веревки и паруса. Ни один самый выносливый сидень-бюрократ не выдержал бы. Я рассчитывал на 13-летние “тренировки” за институтскими столами, но они оказались недостаточными для океанского путешествия.
На “Джу” можно лежать или сидеть. Стоять трудно и рискованно. Пол и потолок пляшут. Зо время бури я пытался закрепиться прямо на рубке, и Юлия рассказывает, что я извивался, как слаломист. Мне неясно, как мы будем передвигаться по земной тверди.