Не успел. Впрочем, я и не думал, что успею. Но думал, что они побегут. Я потеряюсь из вида за тележками, и они смогут запрыгнуть за линию касс, где будет возможность спрятаться от пуль, и откуда гораздо ближе к выходу из магазина. Но «Бывалый» не побежал…. А схватил так и стоящую невдалеке в ступоре Викторию, отцепил мальчонку и спрятался за неё. И после этого, спокойно достав оружие, сделал по мне два выстрела.
Гулкие хлопки малокалиберных пистолетов в закрытом помещении не оглушили, но ошеломили. Я не собирался устраивать бойню с заложниками. Я собирался дать им сбежать — это «клиенты» гвардии. Звуки пуль, высекающих искры об алюминий тележек и декоративный кафель пола. Истошный визг Виктории, громкий плач ребёнка и крики других посетителей, где-то на периферии. Каким-то энным чувством отметил, что закалённая жизнью на своём районе Марина давным-давно юркнула под кассовый транспортёр, и это самое умное, что можно было придумать.
Нет, так мы не договаривались. Я вновь сделал рывок и прыгнул, в прыжке повалив ослеплённого камаррадо. Кувырок. Выстрел в «Пятого», в пол. «Пятый, сука, тем временем тоже сориентировался, даром что молодой — подбежал и схватил на руки орущего ребёнка — больше никого вокруг не осталось.
— Не стрелять! Не стрелять, говорю! — заревел я, как носорог в период гона. Медленно поднялся, держа за шею «слепого». — Дёрнешься, мразь, урою! — Это я своему «клиенту». До того дошло, выть перестал. Так, подвывал, на грани восприятия — зрение вернётся к нему не скоро. — Не стрелять! У меня ваш друг.
— А у нас твоя подруга. И мальчик. И что теперь? — усмехнулся «Бывалый», и я услышал в его голосе панику. ТАКОГО похода в магазин они не планировали.
— Отпускайте заложников, и я отпущу вашего, — предложил я.
— И нашпигуешь нас свинцом?
— А вдруг вы меня?
— Логично. — «Бывалый» скривился. — Нет, что-то не хочется. Давай лучше так, считаю до трёх, и если ты не отпускаешь нашего, мы дырявим твою девчонку. Или её отпрыска. Согласен?
— Как только вы кого-то из них продырявите, лишитесь живого щита, и я вас грохаю. Не думаю, что вы на это пойдёте.
— Но нас двое. А ты один, — бодрился Бывалый, понимая, что с моей подготовкой и готовностью спокойно, без эмоций жать на спуск, так себе аргумент.
— Эй-эй! Я ещё жить хочу! Я согласен! — «слился» «Пятый». И это хорошо, хоть в нём я не разочаровался. — Давай, ты идёшь своей дорогой, мы своей!
— Ага, чтобы он нас продырявил в спину? — прокаркал «Бывалый». — А ты не трясись, сука! — несильно ударил Маринину соседку по шее рукояткой. Та, действительно, начала с испугу подвывать.
— Эй-эй! Полегче! — вспотел от напряжения я. Я искал возможность кончить их — мне даром не нужны были эти переговоры… Но даже если пристрелю одного, а я смогу, вот прямо так, невзирая на щит, второй успеет выстрелить. А вот в меня, или в заложника…
— Так стоп! Не стрелять! Не стрелять, говорю, я без оружия!
Мы невольно повернули головы. Марина, собственной персоной. Вылезла из-под кассы, руки в стороны вверх, демонстрируя пустые ладони. Медленно приближалась к линии, нас разделяющей.
— Я без оружия! Не стреляйте! Я не участвую в ваших разборках! И я знаю, что надо сделать, чтобы все остались живы.
— Я из Северного Боливареса! — заорала она, когда «Бывалый» перевёл ствол на неё. — Я уже была в такой ситуации, и знаю, что говорю! Не стреляйте!
— Не стреляй! — «приказал» «Бывалый» «Пятому». Тот в ответ кивнул. — И что? — А это Марине.
— Он убьёт вас. Убьёт в любом случае. У него такая подготовка, что вам и не снилась. Поверьте, я знаю, что говорю, я его жена.
— И кто же он такой, что у него такая подготовка? — усмехнулся этот тип.
— Не важно, — ушла благоверная от ответа, мучительно задумавшись. — Но у него «троечка» «погружения», если тебе это что-то говорит. Он прошёл «мозговёрт». — Пауза. В глазах «Бывалого» появилось осмысление — он знал, что это, не понаслышке. — Мальчики, мы просто пришли за продуктами, — продолжала она. — Нам не нужна кровь и смерть. Опустите пистолеты и бегите. Скоро здесь будет гвардия. Он не будет стрелять, если вы опустите оружие.
— Марина, уйди с линии огня, мать твою! — взревел я и сдвинулся влево, но благоверная сдвинулась тоже, намеренно держалась между нами, путая мне все планы.
— Хуан, хватит смертей! Я врач, должна лечить, а не хоронить! А вы можете убежать. — А это им. — Вы же хотите ЖИТЬ?
Не знаю, что творилось с её лицом и глазами, но говорила она настолько убедительно, что я и сам вжал голову в плечи. Её слова отдавали в черепушке каким-то эхом, и я ей ВЕРИЛ. Что всё, что она говорит, так. Мой заложник завыл, его тоже коснулась магия её убеждения, и пришлось уже мне его приласкать рукояткой по шее.