– Я не похожа на отца, – со слезами сказала Эбони. – Единственным моим желанием было, чтобы ты любил меня, а я тебя. О, я знаю, ты думаешь, что я не могла влюбиться в тебя в пятнадцать лет. Но это правда. Я знаю, что это правда. Ты был для меня всем, с того самого дня, как привел в свой дом. В тебе было все, чего не хватало моему отцу. Ты был трудолюбив, честен и добр. И в твоей семье также было все, чего не хватало моей, – забота друг о друге, теплота и великодушие.
– Ты... ты, кажется, не считаешь меня великодушным, – пробормотал Алан угрюмо и, взяв бумажную салфетку, вложил ей в руку. – Вытри нос. Он весь мокрый.
Она попыталась улыбнуться и сделала, как он велел.
– Можно подумать, что я был для тебя почти отцом, – спокойно произнес он, хотя на самом деле ему хотелось обнять ее, поцеловать и нежно любить. Не нужно больше говорить о прошлом. Нужно забыть все эти недоразумения и просто двигаться дальше. Хотя, вероятно, объяснение было необходимо. Он сомневался в том, чтобы их отношения смогли выдержать еще какие-либо разоблачения.
Она кивнула головой, соглашаясь с ним.
– Возможно, так оно и было. Сначала. Но потом ты стал кем-то гораздо большим, Алан. Ты стал нужен мне не как отец, а как любовник.
– Да, да, – торопливо сказала она, заметив, как он дернулся при этих словах. – Это правда, и я не стыжусь этого. К семнадцати годам я уже хотела лежать с тобой в постели. Долгими бессонными ночами я мечтала о том, что мы могли бы делать вместе. Может быть, в этом я и похожа на своего отца. Мне кажется, что в интимных отношениях самих по себе нет ничего постыдного, просто люди неправильно понимают и используют их. Секс – это сильнейший и естественнейший мотив поведения, и, хотя обычно полагают, что он постоянно на уме только у юношей, с девушками то же самое, уверяю тебя. Я отнюдь не исключение. Большинство моих подруг в школе этот вопрос также очень интересовал.
– Может быть, и так, Эбони, но секс – это не любовь. Я могу понять, что, по всей видимости, был предмет твоих девичьих романтических грез. В конце концов с какими еще мужчинами ты общалась? Ни с какими. Но ты не была влюблена в меня. Тогда еще нет.
Ее смех удивил его.
– Дорогой Алан, для взрослого человека ты иногда бываешь поразительно наивен. Ты думаешь, что я не встречалась с мальчиками на улице, на пляже или на школьных дискотеках? Если бы я хотела, я могла иметь сколько угодно возможностей для экспериментов. А когда я оставила ваш дом и стала жить одна, за мной увивалось множество мужчин, готовых на все что угодно, только бы заполучить меня в свои постели. Но у них ничего не вышло, потому что я не любила их.
– У Стивенсона вышло.
Эбони закрыла глаза.
– Да...
– Чем же он отличался? – мрачно спросил Алан. – Ты говорила, что не любила его.
Она вздохнула и открыла глаза. В них все еще стояли слезы, и у него вновь защемило сердце.
– Он мне нравился. – Она пожала плечами. – Мы долгое время работали вместе. И он подловил меня в подходящий момент.
– В каком смысле подходящий?
– Я... за день до этого я пришла к вам навестить твою мать. Не знаю, помнишь ли ты, но ты... когда я вошла, посмотрел на меня – в это время ты обедал – и не сказал ни слова. Просто отложил салфетку в сторону, встал и ушел. Теперь я знаю почему, но тогда не знала, а это... это был день моего рождения, Алан, – выкрикнула она. – Мне исполнилось двадцать лет...
В его голосе послышалась боль:
– Да, в твои дни рождения я приносил тебе одни неприятности, не правда ли? Боже мой, Эбони, прости меня... прости за все. Я действительно наделал массу глупостей.
– Не больше, чем я. Мы должны научиться прощать друг друга, Алан, и быть благодарными судьбе за то, что она свела нас вместе. Я знаю, ты до сих пор думаешь, что слишком стар для меня, но это не так. Как раз то, что нужно.
Он криво усмехнулся.
– У тебя есть склонность к мужчинам старше тебя?
– Думаю, что да, – ответила она совершенно серьезно. – После того, как я была свидетельницей папиной погони за женщинами, мне был нужен сильный, надежный человек, в чью любовь я могла бы полностью поверить. Может ли человек моего возраста дать мне это? Сомневаюсь. И знаешь что? Мне кажется, что одна из причин, по которой ты полюбил меня, – именно мой возраст. Я думаю, моя юность нашла отклик в твоей душе, оживила то, что ты потерял силой обстоятельств, – твою юность со всеми ее желаниями и страстями. Со мной ты чувствуешь себя молодым, Алан, и никакая более взрослая женщина не смогла бы добиться этого.
– Даже Адриана, – добавила она, и у нее кольнуло в сердце. Боже, неужели она никогда не избавится от ревности к этой женщине? Неужели никогда не пройдет боль от того, что он любил ее первую, любил по-другому? И не потому, что они спали вместе. Это она как раз могла пережить. Ей нужно было сердце Алана, к ней должна быть повернута его душа. Она желала знать, что он принадлежит ей целиком, а не только своим телом. Именно это она и имела в виду, когда говорила о призраке в постели.
– Адриана, – повторил он, нахмурившись, и Эбони почувствовала внезапный приступ паники. О чем он подумал, что выглядит таким озабоченным... и таким виноватым.
Эбони почувствовала, что не должна упускать момент. Она должна знать. Должна!
– В чем дело, – резко спросила она. – Чего ты не досказал мне о ваших отношениях с Андрианой?
Теперь он выглядел еще более озабоченным.
– Мне надо кое в чем признаться тебе, и надеюсь, что ты поймешь меня правильно.
– Что же? – с трудом проговорила она.
– Прошлым вечером я... ну, по правде сказать...
Он мог уже ничего не говорить. Вся картина с необычной ясностью предстала перед ее глазами. Бизнесмен, с которым якобы должен был ужинать Алан, вовсе не был мужчиной. Привидение обрело плоть и вошло в их жизнь.
– Ты ужинал с Адрианой, – сказала она ничего не выражающим тоном. – Это был совсем не деловой ужин.
Выражение его лица говорило о многом.
– Эбони, ради Бога, не подумай чего-нибудь плохого.
Чего-нибудь плохого? Чего плохого? Что он спал с ней?
Трудно предположить, что он спал с ней в ресторане. Если только...
Кусочки мозаики событий вчерашнего вечера начали складываться в общую картину, и глаза Эбони расширились от ужаса и понимания.
– Она остановилась в отеле «Рамада», не так ли? – уверенно сказала она. – После ужина ты привез ее обратно в отель, да? Именно поэтому ты и очутился там и увидел нас с Гарри.
– Эбони, не надо. Вспомни, как я напрасно подозревал вас с Гарри. Ты сделаешь такую же ошибку, если будешь думать, что прошлым вечером между мной и Адрианой что-то было. Она счастлива в браке и на шестом месяце беременности. Я не спал с ней и не сделал ничего плохого. Поцеловал ее на прощание в щеку, вот и все.
От волнения Эбони вскочила на ноги и бросила на него яростный взгляд.
– Я тебе не верю! – пылко воскликнула она. – Ты целовал ее, ублюдок. Ты распространялся тут насчет меня и Гарри, а сам все то время был в объятиях женщины. Ты все еще любишь ее. Всегда любил. Не отрицай этого!
У нее вдруг нестерпимо заболела голова. Выбравшись из-за стола, она, ничего не видя, бросилась в проход, не задумываясь о том, куда и зачем бежит. Когда Алан поймал ее за лодыжку, прежде чем она успела взобраться по узкой лесенке, Эбони начала яростно отбиваться. Повернувшись, попыталась ударить его ногой, но он увернулся, а она, потеряв равновесие, свалилась прямо в его объятия.
– И куда ты собралась? – грубо спросил он. – Снова в воду? Хватит дурить, Эбони. Между нами не должно больше оставаться ничего невысказанного. Клянусь Богом, на сей раз ты меня выслушаешь!
С этими словами он понес ее по узкому проходу в единственное место, где они никогда не занимались разговорами. В спальню.
Глава 12
Алан ногой захлопнул за собой дверь – каюта была маленькой, а на руках у него лежала Эбони. Наклонившись над кроватью, он хотел осторожно положить ее на покрывало, но именно тогда она начала сопротивляться.