— Да брось ты, Грей, неужели ты думаешь, что я назову полиции твое имя? Что я поставлю тебя под удар?
— Нет, — ответил он. — Я так не думаю.
— Что ж, хорошо, — сказала она.
Но он произнес это таким тоном, что Рики совсем не была уверена, так ли уж это хорошо.
— Я хочу, чтобы ты кое на что взглянула, Рики. Точнее, кое на кого.
Он взял ее за руку, кивнув в сторону кают.
Рики вздохнула, встала и спустилась вместе с ним по трапу, прошла по узкому коридору. Он остановился у первой каюты, отпер дверь и распахнул ее настежь.
— Вот. Вот с кем ты имела дело.
Рики заглянула внутрь и увидела Милберна, лежащего на спине на куске парусины посередине каюты. Она сглотнула и отвернулась.
Когда они поднялись обратно в кают-компанию, Грейсон стал расхаживать перед ней по ковру.
— Я не люблю свободных концов, Рики. А ты — как раз такой пугающий меня свободный конец.
— И ты заманил меня сюда, чтобы застрелить.
— Нет. Конечно, нет.
— Как же, конечно, именно так. Ты заманил меня сюда и собираешься застрелить и скормить мое тело акулам. Вместе с телом этого идиота. Боже милосердный.
— Рики, Рики, — обиженно возразил он. — Я бы никогда не стал так поступать. Просто ты плохо меня знаешь.
— Ладно, — сказала она, испытывая облегчение, но все же пытаясь подпустить в голос жалобную нотку.
— Это не в моем стиле. — Грейсон облокотился о стойку бара и послал ей улыбку. Почти такую же настоящую, как и пиво. — Видишь ли, Рики, все твои разговоры насчет острова произвели на меня впечатление. Я тоже неравнодушен к островам.
Рики уставилась на него. Этот подонок снова вернулся к старой теме.
— Думаю, я нашел для тебя превосходный остров. Уединенный тропический остров. Никто не помешает твоим медитациям, поискам высшего разума. Там нет туристов и высотных зданий. Великолепный вид на океан. Идеальное место для твоих последних молитв. — Грейсон изо всех сил пытался сделать так, чтобы она купилась на его улыбку. — Есть только одно обстоятельство, связанное с этим островом, Рики. На самом деле это небольшой недостаток, но с моей стороны было бы нечестно умолчать о нем. — Грейсон поставил свою кружку на деревянную стойку. — Он является островом только двенадцать часов в день.
Теперь он смотрел прямо на нее, его глаза были тусклыми и бесцветными.
Рэнди выключил двигатели и спустился в кают-компанию. Рики поймала его взгляд и посмотрела на него жалобными, умоляющими глазами.
— Мы на месте, — сказал он Грейсону, его голос ничего не выражал.
— Отлично. Тащи ее на палубу, ссади с яхты и пусти ей кровь.
Он что-то искал в ящике позади барной стойки.
— Не надо, Грей. — Рики встала и подошла к нему. — Слова застревали у нее в горле. — Я не опасна для тебя, я могу уехать, испариться.
Грейсон протянул Рэнди нож для разделки мяса с тонким лезвием.
— Ни за что, — сказал Рэнди. — Это отвратительно. Всё, от начала до конца. Ты, эти парни, всё.
— Давай же, Рэнди. Сделай это.
Рики отступила, ожидая сигнала к началу спектакля, глядя, как блеснуло лезвие ножа в тусклом свете каюты. В иллюминаторе она увидела отражение группы людей, застывших в напряженных позах.
Рэнди покачал головой и отвернулся от Грейсона.
Грейсон пристально смотрел на Рэнди, пока тот шел обратно на кокпит и взбирался по металлическому трапу на верхнюю палубу.
— Ладно, — сказал Грейсон, все еще глядя в ту сторону, куда удалился Рэнди. — А ну, пошли.
Он схватил Рики за предплечье и почти поволок на палубу в кормовую часть судна. Это было похоже на припадок — она почувствовала в себе огромную силу. Сразу же за дверью кают-компании она вырвалась из рук Грейсона, боролась с ним секунду-другую, затем попыталась выхватить нож. Но Грейсон отскочил в сторону. Она запрыгнула на транец и заорала, чуть не сорвав голос:
— Рэнди!
Но он даже не обернулся. Она снова позвала его, но уже тихо:
— Ради бога, Рэнди, спаси меня.
Она увидела Грейсона, приближающегося к ней с ножом в левой руке. Рики наклонила голову, пытаясь вспомнить хоть одну молитву из тех, которым учили ее Кейт и доктор Билл, но в памяти всплыла только та, которую произносят перед едой: «Возблагодарим Господа за даруемую нам трапезу».
Когда Рики очнулась, то почувствовала сильную боль в челюсти. Она попыталась сесть на мокром песке. Грейсон оставил на ней только нижнее белье. Джентльмен до мозга костей. Подтянув к себе окровавленную левую ногу, как будто собираясь среди ночи заняться йогой, она сморщилась от боли. Надрез, который он сделал, тянулся вдоль всей подошвы. Наверное, Грейсон думал, что оказывает ей последнюю услугу, пустив кровь, которая неминуемо должна привлечь акул.