— К счастью, капитан Коул больше не представляет опасности, — заметил Пло Кун.
Йода посмотрел на него широко распахнутыми глазами:
— Опасается Квай-Гон Коула еще.
Квай-Гон почувствовал, как недоверчиво уставился на него весь Совет.
— Я не верю, что он погиб при взрыве грузового корабля, — признал он, помолчав.
— Но разве это не произошло в вашем присутствии? — спросил Рансизис.
— Видел он своими глазами, да, — сказал Йода и подмигнул.
Квай-Гон поджал губы:
— Коул все предусмотрел. Он не направил бы свой корабль к эпицентру взрыва только ради того, чтобы уйти от преследования.
— Но тогда почему вы не схватили его, как рассчитывали? — допытывался Рансизис.
Квай-Гон опустил руки:
— Как заметила мастер Галлия, Коул — это еще не конечное звено цепи. Мы с падаваном установили на корабле Коула следящее устройство, рассчитывая, что оно выведет нас на нынешнюю базу «Невидимого фронта». Эта база может располагаться на любой из планет Внешнего Кольца, поддерживающих террористов. После взрыва сигнал исчез.
Пару секунд Галлия сверлила его взглядом.
— Вы искали Коула после этого? — спросила она наконец.
— Мы с Оби-Ваном не обнаружили никаких признаков его челнока. Насколько нам известно, он проскользнул вдоль границы взрыва и нырнул в гравитационный колодец Дорваллы.
— Вы сообщили в Судебный департамент о ваших подозрениях? — спросил Рансизис.
— Несколько мест из тех, где может объявиться Коул, взяты под наблюдение, — ответила Галлия за Квай-Гона.
Кун с креслом подъехал ближе к Квай-Гону.
— Капитан Коул, быть может, был лучшим в своем роде, — сказал он. — Но таких, как он, — бессердечных и жадных — в Галактике хватает. Воинствующее крыло «Невидимого фронта» легко найдет ему замену.
Рансизис глубокомысленно кивнул:
— За этим стоит присмотреть.
Йода проковылял через зал, кивая на каждом шагу:
— Избегать дел с «Невидимым фронтом» должны мы. От лица многих говорят они. Скомпрометируют нас непременно.
— Согласен, — сказал Рансизис. — Мы не можем нарушать нейтралитет.
— Но нам придется нарушить его, — выпалил Квай-Гон. — Я не выступаю на стороне Торговой Федерации. Но пусть теракты «Невидимого фронта» ограничиваются задержкой грузовозов. Невинные страдать не должны.
Все замолчали, только Йода высказался.
— Настоящий рыцарь наш Квай-Гон, да, — сказал он с мягким упреком. — Всегда за справедливость готов воевать.
8
Неймодия была маленькой и влажной планеткой. Стареющее солнце освещало ее скупо и словно бы презрительно. Словом, эта планета вовсе не была тем местом, куда все стремятся попасть. Даже сами неймодианцы не любили ее. Близость самоуверенной Кореллии и Куата с их развитой промышленностью не только не играла на руку Неймодии, но даже, наоборот, добавляла ей поводов для страданий: ни раньше, ни теперь содружество Центральных миров не принимало Неймодию в свой круг. Унизительное положение вечных изгоев пронизывало все слои неймодианского общества.
Это пренебрежение убедило неймодианцев, что успеха и процветания добьется лишь тот, кто проявит себя не просто способным индивидуумом, но настоящим хищником. Достичь вершины пищевой цепочки можно только по головам более слабых конкурентов. А чтобы удержаться на ней, необходимо подмять под себя все ресурсы, до которых удастся дотянуться, и не подпускать к ним остальных.
Именно эти нехитрые принципы зачастую вспоминали, чтобы объяснить быстрый взлет неймодианцев, в первую очередь связанный с Торговой Федерацией, чьим фирменным стилем ведения дел была бессердечность.
Неймодианцы, как правило, с младых лет покидали родную планету, чтобы бороздить Галактику на кораблях Федерации. В результате Неймодия почти опустела, лишь слабейшие из ее детей оставались на родине, чтобы жить в гигантских ульях и на фермах по выращиванию плесени или жуков.
Наместник Нут Ганрей делил добровольное изгнание со своими соотечественниками, испытывая противоестественную неприязнь к родному миру. Однако встречу Внутреннего круга необходимо было провести там, где стены точно не имеют ушей Корусанта. А в этом смысле Неймодия была самым надежным местом.
Беда была в том, что при возвращении на родину неизбежно оживали застрявшие на клеточном уровне воспоминания о тех семи годах, которые неймодианцы проводили в телах жалких, слабых, извивающихся личинок, в постоянной борьбе с себе подобными за выживание, за шанс вырасти в красноглазую, безносую и безмерно подозрительную взрослую особь.