Изучая вулканы, мы получаем много бесспорных данных и об образовании магматических горных пород и о работе вулканических аппаратов.
Но как много нерешенных вопросов! Как много нужно трудиться, чтобы познать и глубину залегания очагов, питающих вулканы, и состав вещества мантии Земли, и связь углеводородов с магмой! А как рождается сама магма? Чтобы ответить на этот вопрос, пожалуй, надо сначала ознакомиться с историей великих разломов нашей планеты, потому что именно в местах таких разломов магма могла выходить на поверхность, оставляя свои следы.
Вулканологи говорят, что стоит измениться давлению — и на поверхность из зоны мантии, из-под земной коры начнет по разломам изливаться лава. Они утверждают, что вещество мантии, находящееся при высокой температуре, только потому является твердым, что там гигантское давление не позволяет ему превратиться в жидкость. Да, надо было поглубже заняться изучением разломов земной коры.
Как-то мне предложили примкнуть к группе туристов, совершающих поездку вокруг Африки. Я с радостью согласился. Ведь на пути я увижу зоны разломов, и первые из них уже встретятся на Босфоре и Дарданеллах.
Дальше на нашем пути — остатки таинственной страны Гондваны. Гонды — племя, а Вана — страна в Индии. Из сочетания этих двух слов сложилось название огромного материка, располагавшегося, по мнению ученых, на месте современной Индии, Австралии, Африки и Южной Америки. В него входили и обширные зоны, ныне покоящиеся на дне Индийского и Атлантического океанов. И тут я встречу следы тех разломов, которые многие десятки миллионов лет назад привели к гибели этого гигантского материка.
С нетерпением ждал я, когда наш теплоход «Феликс Дзержинский» войдет в Босфор. Геологи говорят, что миллион лет тому назад, в начале четвертичного периода, существовало замкнутое Черноморское озеро-море, типа современного Каспия, с богатой и разнообразной фауной, приспособленной к условиям жизни в опресненном бассейне. Днестр, Днепр, Дон, Дунай вливали в этот водоем такое количество пресной воды, что озеро имело резко пониженную соленость. Во время катастрофы часть земной поверхности опустилась, образовался пролив, и соленые воды Средиземного моря хлынули в Черное. Обитатели пресноводного озера не смогли приспособиться к резко изменившимся условиям и погибли. И до сих пор воды Черного моря заражены продуктами гнилостного распада — сероводородом. Зараженная зона прослеживается, начиная с глубины 200 метров от поверхности воды до дна моря. Жизнь в Черном море возможна только в поверхностной зоне. На глубине жизни почти нет.
И вот, наконец, Босфор с его роскошными виллами, со знаменитой крепостью, которая много десятилетий закрывала России выход из Черного моря в Средиземное. Бутафорской, игрушечной кажется эта крепость в наш век атомных и водородных бомб. Такой же бутафорией, как и многочисленные минареты и купола мечетей старинного Стамбула. Ярко контрастирует с ними деловая часть города, построенная на американский лад.
В пределах Босфора и в Дарданеллах я увидел ясно выраженные террасы на склонах пролива. Террасы, как известно, могли возникнуть только в том случае, если здесь протекала река. Ведь террасы — геологический след понижений или повышений уровня моря, отраженный на берегах впадающей в него реки. Никаких следов обрывов, которые должны были возникнуть на разломах, я не увидел.
Правда, когда я высказывал специалистам свои соображения, они сделали предположение, что хлынувшая при прорыве вода стерла все эти следы, оставив лишь террасы.
Дальше на нашем пути началось то, что называют экзотикой, и, конечно, геология забылась. Мы проплывали мимо берегов Трои. Где-то здесь археологи недавно нашли корабль времен Троянской войны. Вспоминались строчки из «Одиссеи» и «Илиады».
Затем мы остановились в Пирее — крупном портовом центре Средиземного моря, слившемся в настоящее время с Афинами. Мы сели в автобус, поехали в Афинский национальный музей и посетили Акрополь с его знаменитыми храмами, столь же знаменитой многовековой историей. На каждом шагу нас овевали легенды. До геологии ли тут было!