И лишь в девятом классе, когда у нас появилась новая учительница по литературе — Любовь Владимировна Сальникова, — я — щеголь в цветастом широком галстуке — мама старалась одевать меня не хуже других, работая на двух работах, — вдруг, забывая обо всем, сидел слушал уроки учителя от Бога: о Есенине, Толстом, Достоевском, прикасаясь к удивительному миру художественной литературы. А дома зачитывался книгами по внеклассному чтению. И только тогда, на уроках литературы, я понял, как была права мама, оставив меня учиться в средней школе. Но и тогда ни в каком сне мне не могло присниться, что меня пригласят послушать лекции по истории в самом главном высшем учебном заведении страны. И кто пригласит? Ученый историк, автор лучших учебников по истории России и директор музея МГУ.
В старый корпус МГУ, на улице Моховой, я приехал за полчаса до начала лекции. Немного волнуясь, я прошел мимо гардероба и прямо в кожаной куртке вошел в кабинет Орлова. Кабинет был огромного размера и скорее напоминал научную лабораторию по истории или читальный зал библиотеки: в разных концах кабинета стояли письменные столы; в шкафах, на стеллажах, хранились старые, судя по корешкам, книги; старинные карты, картины висели на стенах. И наблюдали за всем этим бронзовые бюсты.
Александр Сергеевич встал из-за стола, энергично подошел, поздоровался за руку:
— Не стесняйтесь, проходите, куртку можете повесить вон там, на вешалке.
Я с удивлением рассматривал новую для меня обстановку. Орлов непринужденно привычно и почти весело, видя удивление и растерянность на моем лице, сообщил:
— Вы не подумайте, что это мой кабинет, преподавателя истории. Нет, это помещение музея университета. Здесь мы изучаем документы, экспонаты, систематизируем, даем заключения и рекомендации: выставлять или нет в действующей экспозиции или отправить на хранение в запасники. Пишем исследования, научные статьи и так далее и тому подобное… А вот и чайник закипел, проходите к столу, выпьем чаю, я вас провожу в сам музей — походите, посмотрите. Там есть наша сотрудница, будут вопросы — она ответит, а мне до начала лекции надо еще кое-что доделать.
Медленно, в тишине, вздрагивая от резкого паркетного скрипа, я переходил от одного экспоната к другому: вот она, наглядная история, и не только и не столько МГУ, но и нашей страны. Вот они, имена: академик Михайло Васильевич Ломоносов, радетель создания университета, в котором бы учились не только иностранцы и дети дворян, но и дети разночинцев; граф Шувалов Иван Иванович, первый куратор Университета, именно он принес на подпись к Елизавете Петровне Указ «Об учреждении Московского университета и двух гимназий», сама императрица Елизавета, дочь Петра Великого, — знакомые с детства имена, и я, абсолютно неожиданно для себя, вновь прикасался к этому знанию, но уже из самого сердца Университета и страны.
А потом была лекция. Читал кандидат исторических наук Орлов Александр Сергеевич. Я вместе с другими студентами исторического факультета МГУ сидел в большом зале, под куполом, как в Храме, в Храме знаний, среди музейных экспонатов: бюстов, картин, застекленных шкафов с историческими раритетами, и слушал интереснейшую Великую историю Великой страны, подтвержденную и прекраснейшим знанием лектора, и антуражем вещественных доказательств этого величия — экспонатов великолепного зала старинного здания, у Московского Кремля, который был буквально рядом, в каких-то сотнях метров. И это было впечатляющее действие, заставляющее вспомнить о своем родстве не только с народом, создавшим все это, с Родиной, как бы высокопарно ни звучало, но и пробуждало забытое уже чувство гордости за свою страну.
После лекции я зашел в кабинет, взял куртку. Слов благодарности, чтобы выразить все свои впечатления, я сразу подобрать не мог — все они, казалось, были банальны и легковесны, и я крепко пожал руку Александру Сергеевичу.
— Приходите, — прощаясь, сказал Орлов. — В любое удобное для вас время. Если меня не будет — наши сотрудники вас уже знают, — подождите, почитайте. У нас много всего интересного.