– Не надо заставлять, – улыбнулась Гульфинур. – Выйдешь замуж, родишь детей. Их ты не сможешь не любить. Так и начнётся…
Всю ночь сидели Ивановы с гостьей. Анфиса впервые за многие годы плакала, смеялась и снова плакала. А утром она проснулась на диване рядом с неубранным столом. В детстве она мечтала о таком: чтобы неумытой, пока все домашние спят, схватить большую ложку и пройтись по всем салатам. Но строгий отец запрещал ложиться спать, пока еду не уберут в холодильник и не вымоют посуду. И вот, пожалуйста! Садись и ешь. Но без хозяев дома не хотелось.
Анфиса потянулась и огляделась. Атмосфера отшумевшего праздника чувствовалась во всём: за заиндевевшим окном бесшумно кружил снег; в тишине квартиры слышалось мерное тикание часов на стене; разноцветные гирлянды на ёлке были погашены. Сейчас она встанет и вернётся в свою одинокую жизнь. Но что-то сковало движение ног. Только тут Анфиса заметила тёплое одеяло, которым была укрыта по грудь. Она живо представила, как Гульфинур и Илья на цыпочках ходят по дому, приносят одеяло и тихонько выходят из комнаты, прикрыв за собой дверь. На губах девушки мелькнула благодарная улыбка. И чувство нового, хрупкого счастья уютно устроилось в душе.
«Наверно, это и есть любовь», – подумала она.