Дверной колокольчик резко зазвенел. Дверь открыл сдержанный слуга в черном одеянии и манишке с высоким белым воротничком. Он был в парике. Волосы его искусственной шевелюры разделялись пробором посередине и свисали по краям длинного лица. Он впустил нас только после того, как Банколен показал ему свой значок. Затем нас провели через просторный холл с опущенными шторами на окнах в высокую комнату, уставленную золоченой и обитой синим бархатом мебелью в стиле Людовика XV. Здесь было много окон, закрытых белыми ставнями. Мы машинально понизили голоса.
- Гроб будет помещен здесь,- сказал слуга.- Я занимаюсь устройством похорон, господа...
- Вы здесь главный?- спросил Банколен.- Странно. Я бывал в этом доме и не припоминаю...
- Увы, нет, месье! Я Герсо, камердинер месье де Салиньи. Меня наняли всего несколько недель назад.
- Где же остальные?
- Вы имеете в виду домашних слуг, месье? Они ушли. Месье де Салиньи отпустил их еще позавчера... Он с мадам не собирались здесь оставаться.
- Вот как! Значит, вы в курсе его дел?
- Он очень мне доверял. Да. Я старался получше следить, чтобы его как следует обслуживали. Он на время распустил остальную прислугу, за исключением грума в конюшне рысаков и консьержа. Сам я собирался уйти вчера вечером, после того как приготовлю холодный ужин для месье и мадам и немного приберусь.- Он уныло улыбнулся.- Я хотел встретить их после венчания, как и положено слуге.- Затем, помолчав, камердинер тихо добавил: - С трудом верится, что он умер...
- Следовательно, прошлую ночь вы были здесь?
- Да. И не очень было приятно оставаться здесь одному и бродить из комнаты в комнату... Прошу прощения, месье. Мне следовало бы отвечать на ваши вопросы. Мне позвонили в два часа ночи и сообщили о его смерти. Это показалось мне странным,- он пожал плечами,- потому что незадолго до этого я слышал, как месье Салиньи звенел ключами в парадном. Я мог бы поклясться, что это он. Однако я ошибался. Я спустился вниз со свадебным венком, который приобрел на собственные деньги, но там никого не было.
В полумраке комнаты я посмотрел на Графенштайна, голова которого рисковала отвалиться от усердных кивков. Камердинер стоял, сложив руки, как на иконе. Концы его парика загибались почти к самым бровям. Он терпеливо, с покорным и извиняющимся видом ждал вопросов Банколена.
- Вы слышали, как он вставлял ключ в дверь?- не замедлил отозваться детектив.- Значит, у него была с собой связка ключей?
- Естественно, месье.
- И она наверняка была с ним, когда вчера он отправлялся на свадьбу?
- Да. Понимаете, я помогал ему одеться и помню, что передал ему ключи. Даже видел, как он положил их в карман.
- Какие это были ключи?
- Ну, как обычно.- Камердинер наморщил лоб.- Ключи от дома, один от парадного входа, один от черного, ключи от всех его автомобилей, ключи от загонов для лошадей, от письменного стола, от винного погреба, от сейфа...
- Говорите, у него был сейф?
- Да, месье. Я знаю, потому что вел его переписку с тех пор, как он повредил себе руку, и знаю, что он им пользовался. Но там не было ничего особенно важного. Он никогда не держал под рукой большие суммы наличными.
- И в прошлую ночь тоже?
- Разумеется, нет, месье! Зачем ему наличные? Простите, я хотел сказать, что мне об этом неизвестно.
- Гм... К месье де Салиньи приходило много гостей?
- Очень мало, месье. Казалось, он чего-то опасается.
- А который был час, когда вам показалось, что вы слышали, как он вчера вечером пришел домой?
- Точно сказать не могу. Но уже после часу ночи.
Банколен вдруг круто обернулся:
- Покажите нам его сейф, Герсо.
Когда Герсо бесшумно двигался по комнате, очертания его фигуры слегка колебались, будто он плыл в пространстве. Я услышал, как Банколен пробормотал:
- Неужели у меня в департаменте сплошные недоумки? А я всегда появляюсь слишком поздно?
Мне показалось, что Герсо обернулся и его верхняя губа вздернулась словно в улыбке, как будто он хотел сказать: "Да, это так"...
Мы поднялись наверх, миновали еще один холл. В полной тишине слышалось лишь тяжелое дыхание доктора. Три призрачные фигуры моих спутников остановились перед закрытой дверью... Затем они как-то судорожно вздрогнули. Вытянутое лицо Герсо повернулось в высоком воротнике, как на шарнире, челюсть его отвисла, а рука, протянутая к двери, замерла в воздухе.
- Это его кабинет,- произнес камердинер.- А в двери его ключи...
Один ключ был вставлен в скважину, остальные висели на кольце. Замок был даже не заперт.
- Это сделал тот человек, которого вы вчера слышали,- тихо сказал Банколен,- и это был убийца...
Он рывком распахнул дверь.
В противоположность остальным помещениям, здесь ставни были открыты, но в кабинете все равно стояла духота. О сверкающее от солнца оконное стекло билась и жужжала муха. Это был довольно просторный кабинет со стенами из дубовых панелей и с желтым соломенным ковром на полу. На полках стояло множество потускневших серебряных кубков, еще несколько красовались на большом каменном камине, а на стенах висело множество фотографий в рамках. Плетеные стулья, плетеный стол с поверхностью, испещренной темными пятнами от сигар, и тремя стаканами недопитого виски... В углу валялись сапоги для верховой езды, со спинки кресла свисала грязная рубашка - можно было подумать, что обитатель кабинета торопливо переоделся и вышел, насвистывая...
- Простите, господа,- объявил Герсо,- но у меня не было времени навести порядок...
- А кто здесь пил?- Банколен указал на стаканы.
- Месье Килар и месье Вотрель, месье. Они пришли и разбудили месье де Салиньи утром после холостяцкого ужина.
- А эта дверь?- Банколен показал на дверь справа.
- Она ведет в его спальню, которая соединяется с ванной.
Банколен прошелся по кабинету. Тишину нарушал только звук борьбы мухи со стеклом. Шеф полиции осмотрел шкафчики под окнами, поднимая крышки своей тростью и вслух рассуждая: