- Я ведь даже не подозревала, что Шон настолько болен. По телефону он сказал, что всего-навсего простудился.
- Шон соврет - недорого возьмет, - вздохнула Кэссиди. - Он не хотел, чтобы мы знали о его болезни.
- О, Кэсси, я не хочу, чтобы он умер! - взвыла Франческа. Пожалуйста, сделай хоть что-нибудь!
От слов сестренки Кэссиди стало не по себе. Она ведь всегда считалась опорой для единокровных сестре и братьев, как могла, защищала их от деспотизма родителей и превратностей судьбы. Будь это в её силах, она изменила бы весь мир, но в данном случае, как и во многих других, ничего поделать не могла.
- Я бессильна ему помочь, родненькая, - мягко промолвила она.
- Может, хотите на него посмотреть? - предложила Мабри. Каждый час нам разрешено десятиминутное свидание. Франческа, если хочешь, можешь зайти к нему первая.
- Нет! - всхлипнула Франческа. - Если он умрет при мне, я никогда его не прощу!
- Бедняжка моя! - Голос генерала Скотта неожиданно выросшего у них за спинами, звучал ласково и увещевающе. Кэссиди даже не подозревала, что он тоже приехал в больницу. - Давай я отвезу тебя домой. Детям здесь не место.
Франческа выскользнула из рук Кэссиди и, кинувшись к генералу, с громким плачем зарыла голову у него на груди. Эмберсон Скотт поглаживал её по голове, бормоча слова утешения.
- Да, для неё так будет лучше, - устало кивнула Мабри. - Отвезите её в Ист-Хэмптон, генерал. Возможно, мы проведем здесь всю ночь, а мне будет гораздо легче от сознания, что малышка находится под присмотром.
- Я буду обращаться с ней как с собственной дочерью, - торжественно пообещал генерал.
Кэссиди не шелохнулась, не произнесла ни слова. Ей вдруг стало нехорошо, голова закружилась, а под ложечкой противно засосало. Она покачнулась и едва не упала. Усталость, недосып, сдвиг по времени и нервное потрясение сделали свое черное дело. Глядя на сестренку, обливавшуюся горючими слезами в объятиях генерала Скотта, она тщетно пыталась согнать с глаз пелену и встряхнуться.
Генерал пристально посмотрел на нее.
- Положитесь на меня, Кэссиди, - произнес он. - Я позабочусь о малышке. Передайте это Ричарду, если увидитесь с ним.
- А причем тут Ричард? - только и нашла в себе силы спросить Кэссиди.
Генерал улыбнулся, но взгляд его обдал её мертвенным холодом.
- Ричард относится к детям столь же бережно, как и я, хотя и по-своему.
Кэссиди почувствовала, что кровь предательски отхлынула от её лица. Сердце её замерло, и ей оставалось лишь смотреть в глаза генералу и надеяться, что он не прочитает правду в её собственных глазах.
Но генерал Скотт придвинулся к ней ближе. От него пахло мятой, шерстью и... безопасностью.
- Где они, Кэссиди? - прошептал он.
Да, он читал её как открытую книгу. Кэссиди вдруг стало мучительно стыдно.
- Я не знаю, о чем вы говорите, - пробормотала она.
- Где они?
Он знает! Стоя посреди больничного коридора, Кэссиди паническим взглядом проводила удаляющегося с её младшей сестренкой генерала, одновременно пытаясь переварить эти мысли. Итак, если раньше Скотт только подозревал, что внуки его живы, то теперь её идиотская реакция окончательно его в этом уверила.
А, может, он всегда это подозревал? Но почему тогда не пытался их разыскать? Что за странную и зловещую игру, ставкой в которой были дети Дианы, вели эти двое мужчин? Почему и отец и дед этих двух невинных крошек ради них были готовы на все тяжкие?
- Если хочешь, можешь пройти к нему первая, - предложила Мабри.
Кэссиди мотнула головой, отгоняя прочь посторонние мысли, и быстро взглянула на свою мачеху.
- А что, ты не хочешь его видеть?
- Пока нет, - вздохнула Мабри. - Меня уже пускали к нему на минутку, и он... - Мабри содрогнулась. - Он весь утыкан какими-то трубочками и проводками. И выглядит как неживой. Он даже не знал, что я там.
- И что ты хочешь делать?
- Я хочу вернуться в Нью-Йорк. Эсси и Эмберсон присмотрят за Франческой. Я же сейчас мечтаю об одном: вернуться в свою квартиру и спрятаться от всех.
Итак, Мабри хочет в Нью-Йорк. А ведь Кэссиди до сих пор не предупредила её, что квартира пуста. Что Ричарда Тьернана там нет.
Впрочем, Мабри могла и не заметить его отсутствия.
- Мы поедем вместе, - успокаивающим тоном сказала Кэссиди, беря её за руку. - А утром, как только встанем, вернемся сюда и проведаем Шона. Уверена: без борьбы он не сдастся. Не тот он человек, чтобы уйти из жизни, не хлопнув дверью на прощание.
Мабри горько усмехнулась.
- Да, Кэсс, ты права. Шон никогда не мог устоять перед соблазном закатить сцену. Он ещё побунтует. Я вполне допускаю, что завтра он уже будет сидеть на кровати, раздавать налево и направо автографы и готовить соглашение по новому роману.
- Думаю, что сначала он должен закончить предыдущий, - высказалась Кэссиди.
Мабри метнула на неё странный взгляд.
- Как, разве ты не знаешь? Он закончил работу дней десять назад, ещё до нашего отъезда в Ист-Хэмптон. Рукопись уже готова для отправки редактору.
Кэссиди показалось, что пол уходит у неё из-под ног.
- Нет, - медленно сказала она. - Он мне не говорил.
- Понятно, - кивнула Мабри. - Должно быть, боялся тебе показать. Учитывая противоречивость твоего отношения к
Ричарду Тьернану.
- Противоречивость? - нахмурилась Кэссиди. - О нет, Мабри, я отношусь к Ричарду Тьернану вполне определенным образом.
- Вот как? - переспросила та. - И - как же?
Кэссиди заставила себя улыбнуться.
- А вот это уже не твое дело, - шутливо ответила она. - Пойдем такси возьмем.
- А ты не хочешь перед уходом взглянуть на Шона?
- Нет, - отрезала Кэссиди. - Боюсь, что я бы не устояла перед искушением и прикончила его. Мы бы, конечно, сэкономили на врачах, но зато потратились на судебные издержки. Словом, в его интересах мне сейчас не показываться.
- Почему ты так на него злишься, Кэсс? - спросила Мабри. - Ты ведь как никто другая знаешь, насколько умело он манипулирует людьми, заставляя их плясать под свою дудку. Уж тебе ли не знать, что он вынашивал тайные планы насчет вас с Ричардом.
- Да, я об этом догадывалась, - понуро ответила Кэссиди. - И мне здорово не понравилось, когда я получила неоспоримые доказательства.
- А ведь он так тебя любит! - вздохнула Мабри.
Кэссиди воззрилась на неё исподлобья.
- Я всегда представляла отцовскую любовь несколько иначе, - сказала она.
- Не суди его слишком строго.
Кэссиди лишь покачала головой.
- Он не осмелится умереть, прежде чем я не выскажу ему все, что я о нем думаю, - сказала она. - Поехали домой.
* * *
Предрассветный Нью-Йорк встретил их непривычной тишиной. Выйдя из такси перед отцовским домом на Семьдесят второй улице, Кэссиди невольно припомнила обстоятельства, при которых побывала здесь в последний раз. Тогда она тоже вернулась сюда ночью на такси, собираясь припереть Ричарда к стенке, но застала квартиру пустой. Что ж, по крайней мере в этот раз ей нечего беспокоиться по поводу Ричарда.
Кэссиди никогда прежде не замечала, чтобы в центре Нью-Йорка было настолько тихо, но сейчас, пока обшитый ореховыми панелями лифт старого, довоенной постройки дома возносил их с Мабри на двенадцатый этаж, ей показалось, что во всем здании тихо, как в фамильном склепе.
Воздух в квартире был на удивление свежий. Должно быть, Бриджит недавно навела здесь уборку, с облегчением подумала Кэссиди. Сама она с трудом помнила, в каком состоянии оставила квартиру, когда очертя голову устремилась в Англию, в погоню за Ричардом.
Кэссиди без труда удалось уложить Мабри под пуховое одеяло на огромную кровать, которую её мачеха всегда делила с Шоном, и вручить ей стакан чистого виски без льда.
- Я сейчас могу, по-моему, неделю проспать, - пробормотала Мабри, откидываясь на подушки и закрывая глаза.
- Везет тебе, - вздохнула Кэссиди. - А я, по-моему, уже не смогу сомкнуть глаз. И почему у нас до сих пор не придумали никаких средств для переакклиматизации?
Тишина, казалось, стала осязаемой. Кэссиди уже надеялась было, что Мабри уснула, когда та вдруг открыла глаза и спросила: