- Ему я бы Франческу доверила.
Мабри криво улыбнулась.
- Любовь ослепила тебя, Кэсси. Вот уж никогда не подумала бы. Или в тебе говорит похоть?
- Мабри!
- Извини, - тут же смягчилась её мачеха. - Я погорячилась. Просто Алиса была настолько любезна, что поведала мне, при каких обстоятельствах застала вас, когда вломилась сюда. Но мне не стоило на тебя накидываться. Ты, очевидно, ершила, что Ричард никогда никого не убивал. Я очень рада.
- Я этого не говорила, - возразила Кэссиди. - Просто чутье подсказывает мне, что Ричард никогда не обидит невинное дитя.
- И ты готова, положившись на свое чутье, доверить ему жизнь другого существа? Родного и любимого.
- Ты же сама знаешь - от меня это не зависит, - пожала плечами Кэссиди.
- Тогда давай оставим эту тему, - заключила Мабри. - А Франческа пусть побудет там, где она есть.
- Кто побудет? - послышался голос Ричарда. Он возник в дверном проеме, высокий и могучий, заполнив его почти целиком, и тут же знакомое приятное тепло разлилось по всему телу Кэссиди.
- Сестра Кэсси, - небрежно ответила Мабри, устремляясь к двери. Поравнявшись с Ричардом, она приостановилась и смерила его взглядом. - А вы молодец, Ричард. Вам удалось добиться желаемого - она влюблена в вас по уши. Готова поверить любому вашему слову, и по первому знаку - прыгнуть в пропасть. Шон был бы очень горд вами.
- Что ты плетешь, Мабри? - срывающимся голосом спросила Кэссиди.
- О, я думала, что ты уже догадалась, - ответила Мабри. - Ты была для него жертвенным барашком. Точнее - невинной овечкой. Ричард увидел на столе Шона твою фотографию, и тут же заявил, что ты - неотъемлемая часть их сделки. Он соглашался помочь Шону с книгой, но лишь при условии, что в обмен получит тебя.
- Не говори глупости! - резко заявила Кэссиди. - Шон бы никогда на это не пошел. Не говоря уж о том, что моего согласия никто не спрашивал.
- Вот именно, - вздохнула Мабри. - А ведь ты здесь, не правда ли? И ты побывала в постели Ричарда. Шон сказал, что берется лишь вызвать тебя в Нью-Йорк, а остальное уже зависит от Ричарда. Да и не прикидывайся дурочкой, Кэсси - ты и сама понимала, что дело тут нечисто.
Кэссиди онемела, что, возможно, было и к лучшему.
- Впрочем, теперь все кончено, - добавила Мабри. - Работа над рукописью завершена - Шону и вправду удалось создать настоящий шедевр. Шон мертв, и ты больше не обязана плясать под его дудку. - Уже ступив в коридор, она вновь обернулась. - Мне просто хотелось, Кэсси, чтобы ты знала правду.
И ушла, стуча каблуками.
Оставшись наедине с Ричардом, Кэссиди долго не могла прийти в себя. Суп остыл, "кока-кола" согрелась, а булочка лежала, растерзанная на тысячу крошек.
- Правда, - тихо промолвила Кэссиди. - А что такое правда? - Она подняла голову и встретилась с внимательным взглядом
Ричарда. - Что ты не убивал своих детей и Салли Нортон. Что ты убил свою жену. Соблазнил меня с одной-единственной целью - научить меня заботиться о твоих детях. Ты сказал, что полюбил меня. Ты заключил сделку с моим отцом. Странно еще, что вы не побились об заклад. Сколько тебе понадобится времени, чтобы забраться ко мне под юбку? Сколько пройдет времени, пока я сделаю тебе первый минет? Сколько...
- Кэсси. - Голос его был настолько же холоден и бесстрастен, насколько вспыльчиво звучал голос самой Кэссиди.
- Наверное, мне пора было бы уже к этому привыкнуть, - продолжила Кэссиди. - И уж во всяком случае - перестать себя жалеть. Отца моего переделать было невозможно - он и в самом деле был именно таким, каким казался. Да и ты никогда не пытался убедить меня в том, что ты херувим, которого несправедливо обвиняют в разных чудовищных злодеяниях. Напротив, ты изначально делал все, чтобы я думала о тебе худшее. Почему, Ричард? И почему ты даже не пытаешься оправдаться? Почему не скажешь мне, что я ошибаюсь, что я не просто нянька для твоих детей, а для тебя - не только доступная и безотказная любовница? Что мой отец вовсе не согласился обменять мое сердце, тело и даже мою жизнь на потеху собственному самолюбию?
- Что бы я тебе ни сказал, - промолвил Ричард, - это не имеет никакого значения. Ты должна сама решить, во что верить, а во что - нет.
- А что ты скажешь, если я решу, что ты просто жестокий и черствый негодяй?
- Что ты, наверное, права.
- И что ради достижения своей цели ты не остановишься даже перед убийством. А цель - безопасность и благополучие твоих детей, верно? Звучит очень даже благородно. Из-за этого ты расправился с женой, да? Из-за того, что она была не самой лучшей матерью?
Ричард не ответил. Опершись на стойку буфета, он молча смотрел ей в глаза.
- Или ты просто приревновал ее? Она вынашивала чужого ребенка, а ты не мог этого стерпеть. Может, ты всегда отличался патологическим чувством собственности? И ты скорее убил бы собственных детей, чем позволил им попасть в чужие руки. И таким образом вновь отомстил бы Диане за то, что она тебе изменяла. Умыкнуть детишек и держать их вдали от родных деда и бабушки - это было в твоих глазах верхом возмездия, не так ли?
На мгновение глаза Ричарда зловеще сузились, и почти сразу его лицо приняло обычное непроницаемое выражение.
- Думай что хочешь, Кэсси, - промолвил он.
- Ах как ты хорош! - продолжила она язвительным тоном. Непревзойденный мастер вить веревки из людей. Не говоря уж обо мне. Я с тобой общаюсь, прекрасно знаю, на что ты способен, выслушиваю бесконечное вранье, и тем не менее продолжаю думать, что всему этому есть какое-то объяснение. Некая причина, которая оправдывает все твои поступки. Оправдывает крупную ложь, мелкий обман и помыкание людьми. Оправдывает убийство. Но боюсь только, что меня никогда её не понять.
Это, похоже, его доконало. Кэссиди так испугалось, что у неё перехватило дыхание. Ричард подскочил к ней вплотную и, пришпилив её руки к ручкам кресла, и склонился над ней так низко, что в лицо Кэссиди повеяло холодом смерти.
- Не понять, говоришь? - еле слышно прошептал он. - Что ж, тогда попробуй найти меня, когда поймешь. Если не опоздаешь, конечно.
- Но что же мне делать? - завопила Кэссиди. - Как я могу понять тебя, если ты бегаешь за смертью так же яростно, как Шон с ней бился?
- Это твои трудности, - сурово сказал Ричард и, выпрямившись, попятился к двери. Однако в дверях остановился. Взгляд его был холоден и спокоен.
- Кстати, - сказал он. - О чем вы говорили с Мабри?
- Что ты имеешь в виду?
- Вы обсуждали Франческу, - напомнил он. - Это ведь твоя младшая сестра, да?
- Да. Но только не думай, что она сможет занять мое место. Ты не сможешь сперва совратить её, а затем поручить ей своих детей.
- Почему? - спросил он, желая её подразнить.
- Потому что она малолетка! - выкрикнула Кэссиди. - Ей всего тринадцать! Вдобавок в Вермонте она в полной безопасности. Если повезет, то она вообще с тобой не встретится.
Реакция Ричарда ошеломила её. Кровь отхлынула от его лица, и он стал бледен как смерть.
- В Вермонте? - голос Ричарда звучал хрипло и глухо, как из подземелья.
- Ну да, - испуганно ответила Кэссиди. - На попечении твоего бывшего тестя. Он в ней души не чает.
- О Господи! - простонал Ричард. - Будь ты проклят!
Шатаясь, он вышел из кухни, словно человек, пораженный молнией. Насмерть перепуганная Кэссиди проводила его ошеломленным взглядом.
Глава 19
Старик победил. Сам виноват - должен был знать, что такой отъявленный мерзавец как генерал Эмберсон Скотт ни перед чем не остановится. Испытанный стратег всегда славился умением отвечать ударом на удар, и вот сейчас, похоже, провел операцию, которая скорее всего предрешит исход сражения в его пользу.
Во имя безопасности своих детей Ричард был готов на все. За Сета и Ариэль он мог продать душу дьяволу, убить, совратить и погубить кого угодно. Но не мог позволить, чтобы в жертву принесли ещё одно невинное дитя.
И Скотт это знал. Удивительно только, что он не разыграл свою козырную карту до сих пор. Впрочем, возможно, что раньше в этом не было необходимости. Ричард покорно и неотвратимо шел к казни, и никакие действия генерала ничего не изменили бы. Теперь же Скотт возьмет реванш и будет до конца дней упиваться местью.